и еду. Чтобы понять, что здесь происходит, мне нужно знать больше. Один человек предложил мне поехать. Он будет изучать мою болезнь, а я смогу…
– Ничего ты не сможешь, Ро́ман, – девушка спрыгнула с кровати и развернулась лицом ко мне криво улыбаясь, – защищают те, кто находится рядом! А ты бежишь.
Она ушла, а я весь как будто обмяк. За день я причинил боль двум людям, которые пытались обо мне заботиться. Это ощущалось, как предательство. Плевать, что они не знали всей картины, плевать на обстоятельства. Они просто хотели мне добра. А я поступил правильно. Почему правильные поступки иногда бывают такими болезненными – я не знаю. Упав на кровать, я снова уставился в потолок, на паука, который, скорее всего, не понимал, что делает, но делал.
От ужина я отказался. Лекарства к ночи переставали действовать, становилось хуже. Я всё время слышал странные звуки: хлопанье крыльев, хриплое далёкое карканье. Возвращалась мучительная боль в дёснах. Разозлившись, я пошёл в душ, включил горячую воду и дождался, когда тело хорошенько распариться, а потом подошёл к висящему над раковиной зеркалу. Мутная поверхность отразила меня, как сквозь туман – лицо смазалось, только глаза выделялись на бледном пятне ярко. Они были всегда карими, но сейчас я разглядел в них жёлтые и красноватые пятна. Как будто одну краску нечаянно капнули в другую.
Отодвинув мысль о глазах, я открыл рот, задрал губы. Опухшие дёсны выделялись красным, из-под зубов сочилась кровь. Я хорошенько прополоскал рот ледяной водой несколько раз и принялся выдёргивать то, что ещё не выпало, раз за разом вскрикивая от боли. Потом шатаясь я доплёлся до кровати и упал на неё, пытаясь уснуть. Сознание блуждало в полудрёме. Сквозь него иногда пробивался странный скребущий звук. По ощущениям наступила глубокая ночь, но это могла быть запросто иллюзия, обман сознания. Я медленно поднялся с кровати и прислушался.
Что-то чиркало по железу не иначе. Я помнил такое же противное "кр-р-рынь, б-р-р-рынь", которое раздавалось, когда кто-то из соседей подтачивал самодельный нож о спинку кровати. Мне было интересно, слышит ли кто-то ещё этот звук. Я встал, нашарил ногами ботинки и вышел в коридор. Горело ночное освещение. Экономии ради отключали треть лампочек в коридоре. Жёлтые пятна света выхватывали участки пола и стен, а остальное терялось в темноте. Павле наверняка спал в небольшой комнате у спуска, а звук шёл с противоположной стороны. От двери в морг.
Я хотел вернуться в палату. Что бы ни скреблось в морге – оно могло подождать пробуждения Павле. Но когда я обернулся в сторону поста медбрата, то увидел летящую на меня птицу. Огромный ворон, казалось, заполнил собой всё поле зрения. По лицу хлестнуло сильное крыло, когти ощутимо оцарапали руку, которой я успел загородить глаза. Птица развернулась и снова бросилась на меня, оттесняя от палаты. Я пытался отмахнуться, но промазывал по вёрткой твари, которая раз за разом бросалась. Несколько раз ворон клюнул меня в щёку и ухо, оторвав кусочек кожи, когти распороли рукав рубашки, оставили кровавые полосы на руке. Я развернулся и побежал, прикрывая затылок руками.
У
