он не снизошел на меня, хотя я тоже владею армией и мне обещан трон? – На ярость Оюана он отвечал покровительственным спокойствием, как рациональный человек, снизошедший до беседы с истеричкой. – Трон вы отдали бы. Но теперь мне ясно: это не в вашей власти. Вы только посмотрите на войско! Под вашим командованием оно на грани развала. Ради Эсень-Тэмура вы сбили бы девять солнц стрелой с неба, но до тех, за кого вы по-настоящему в ответе, вам нет дела! Чем больше я за вами наблюдаю, тем это очевидней. Мне нужен трон – что ж, я его и без вас получу. Генерал, передайте мне командование. И я вас отпущу.
Оюан схватился за прутья решетки. Шао даже не вздрогнул, и это всколыхнуло в пленнике пламенную злобу.
– Отпустите? Так же, как командиров Яня и Бая? – Оюан всегда говорил скрипуче, в самом нижнем регистре, чтобы голос звучал по-мужски. Но после недавней удавки сипение дошло до предела. – Да будьте вы прокляты со всеми своими предками на восемнадцать поколений назад! Вы что же надумали – лишить меня возможности отомстить?
– Я убил Яня и Бая не ради удовольствия. Мне пришлось так поступить, – холодно ответил Шао. – И вас я права на месть лишаю не специально. Заметьте, пусть не от вашей руки, но Великий Хан непременно умрет. Поэтому проявите благоразумие. Я даю вам шанс освободиться. Уйти. Жить.
Шао знал Оюана достаточно хорошо, чтобы задеть, но недостаточно – чтобы понять. Голова у того болела, хотя и не настолько сильно, чтобы заглушить иную боль, от которой рушился мир. Если Оюан не убьет Великого Хана, откажется от мести на полпути, тогда все, что он принес в жертву, все, что сотворил…
По лицу Шао можно было изучать любые оттенки презрения.
– Если вы не передадите мне командование войском, придется принять его после вашей гибели в результате несчастного случая. Разумеется, с глубоким прискорбием. Так что выбор у вас простой. – Он носком башмака пропихнул поднос сквозь щель под дверью. – Вот это – быстрая смерть. Постарайтесь не поперхнуться собственным языком, как бедный командир Бай. Будет лучше, если окружающие не догадаются, что я вас убил. Подобные вещи обычно подрывают доверие к командиру. – Его взгляд скользнул по запястьям Оюана, губы тронула отвратительная усмешка. – Знаете, я подумывал вручить вам нож, чтобы вы вскрыли себе вены. У вас к этому явная склонность. Но передумал.
Еще никогда и никого Оюан не ненавидел так, как Шао в этот миг. Он схватил поднос и швырнул об решетку. И только когда деревянные плошки раскатились по полу и замерли, понял: Шао предусмотрительно встал подальше, чтобы не долетело.
– Значит, медленно. Я не против подождать. Вас ждет несколько крайне неприятных дней. Но вы же всю жизнь смакуете собственные страдания, верно? – Шао задержал взгляд на Оюане. – Когда все будет кончено, я помолюсь за вас. Не думаю, что многим евнухам выпала такая честь – чтобы молитву за них возносил Император.
Он развернулся и пошел прочь.
– Удачи в новом воплощении, генерал.
– Назовите
