Эдварда Дарлина, обращенных на Тину.
Молодые люди вернулись с прогулки и прощались у дома, потому что Тина решила ехать в деревню – кто-то там снова заболел и без нее совсем никак. А лорд так смотрел на ту, кого считал невестой…
Эва испытала настоящие шок и изумление. Чтобы такому мужчине, как лорд Дарлин, понравилась Тинка? Дочь прачки и солдата? Горничная? Плебейка без манер и родословной? Да разве такое возможно?!
После, когда лорд Эдвард провожал уходящую Тинарию долгим, пристальным взглядом, леди Эвелина Стрендж убедилась, что – да, вполне может быть.
На Тинке ее платье, прическа, которую обычно горничные делают Эве, драгоценности, туфли, и зовут ее последние дни вовсе не Тинария Налт, а леди Эвелина Стрендж. И ведет она себя не как домашняя прислуга, скромно и тихо, а как леди из высшего общества, как хозяйка поместья – с достоинством, будто родилась леди.
Червячки ревности и зависти в сердце Эвы сначала понемногу, неуверенно, а потом сильнее стали выедать его. К концу вчерашнего дня Эве казалось, они так измучили сердце, что оно стало напоминать гнилое червивое яблоко. Мисс Стрендж долго не шла спать в свою комнату, не желая встречаться и разговаривать с той, что стала причиной страданий. Ждала, когда Тинария заснет.
Когда Эвелина проснулась утром и увидела рядом подругу, всмотрелась в спящее невинное лицо, вспомнила, как та добра и бесхитростна, то решила, что вчера излишне себя накрутила, и ей все показалось. Эва решила побыстрее закончить со спектаклем, который уже ее не радовал, и отправила Лору к жениху с определенным поручением.
Сейчас же девушка смотрела на Тину, стоящую перед зеркалом, и понимала, что только слепой не заметит, как девушка преобразилась за последние дни.
И дело было не только в прическе, платье или осанке. Прежде всего перемена читалась во взгляде, в котором появилось что-то новое… непонятное пока для Эвы. Что-то загадочное, словно девушка узнала какую-то тайну. И эта тайна заставляла Тинарию Налт светиться изнутри и преображала в необыкновенную красавицу. А Эву заставляла невероятно нервничать и злиться.
Утреннее платье из ниланского тонкого батиста голубого цвета, сшитое у модной столичной портнихи за баснословную сумму, очень шло Тинарии, оттеняя молодость и нежность, подчеркивая глубину взгляда. Девушка выглядела в нем тонкой и изящной, невероятно воздушной. Секрет чудесного платья был в том, что несмотря на внешнюю простоту, оно выгодно подчеркивало все достоинства той, кто его надевал. А поскольку девушки были похожи фигурами, цветом волос и лица, то платье удивительно шло Тине.
– Миссис Луисон, оставьте нас на минуту, – властно проговорила Эва.
Когда компаньонка послушно вышла, мисс Стрендж уставилась на подругу холодным оценивающим взглядом. Тоже новым – никогда еще она так не смотрела на Тину. Эва отметила мелькнувшее в голубых глазах недоумение.
– Тинка, ответь честно. Ты влюбилась в лорда Эдварда Дарлина? – Эва проговорила вопрос спокойным тоном, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Тинария
