Вяземский? – спросил задира.
– Домой, – хмуро ответил он.
Пацаны постепенно начали к нему подходить. В кармане штанов Виктора задира заметил какую-то железку. Это было кольцо от брелка.
– Ну-ка, что там у тебя? – быстро выхватил он брелок из кармана.
– А ну, отдай!
Виктор попытался выхватить брелок, но не смог – ему помешал второй задира.
– Мышка? Тебе нравятся мышата?
– А ну, отдай! Это не твое!
– Не рыпайся.
Вроде бы просто брелок, но это была его вещь. Он сам сделал ее на уроке труда. А еще его больше раздражало даже не то, что у него отняли брелок, а то, что все разом на него накинулись. Тот, кто его удерживал, вдруг ударил Виктора кулаком в живот, да так, что подросток упал. Открыв глаза, он увидел неподалеку Валентина, который смотрел на все это с широко раскрытыми глазами. Он не смеялся, но и не хотел помогать. Одними губами он что-то сказал Виктору, не издавая ни звука. Виктор понял – это было слово «прости». Валентин просто не хотел разделить с ним эту участь.
Поднявшись и надев футболку, Виктор быстро ушел. Брелок ему так и не отдали. Идти было тяжело, в животе оставалась настолько сильная боль, что подросток прослезился.
– За что мне все это? – задал он сам себе вопрос, когда шел через парк. – За что?
– У меня такой же вопрос, – вновь раздался знакомый голос.
Глаза Виктора округлились.
– Это снова ты?!
– Да, я. Заранее извиняюсь, что ничего не сделал, чтобы помочь тебе. Я просто не могу. Я себя этим выдам.
– Это не твоя вина.
– Благодарю, у тебя действительно доброе сердце, хоть оно и жаждет крови и страданий для тех, у кого сердце чернее.
– Ты добиваешься того, чтобы я согласился?
– И да, и нет.
– Понятно. Хотя, знаешь, я согласен, мне надоело это терпеть.
– Отлично. Я нисколько в тебе не сомневался.
– Лучше всего это сделать завтра утром, как можно раньше, чтобы получилось тихо и незаметно сбежать из дома. А то вечером будет много народа.
– А ты умен. Но помни, когда придешь в выбранное место с петлей, тебе нужно будет только прочитать заклинание, которое я тебе оставил. И ты будешь свободен.
– Хорошо, так и сделаю.
Стало тихо. Виктор пошел дальше. Дома уже были его родители, Виктор им ничего не рассказал.
Согнувшись, он сидел на своей кровати, держась за живот. Но когда зашла мама, руку он быстро убрал.
– Что случилось? – тихо спросила она.
– Задолбало все.
– Ясно. Слушай, мы с отцом…
– Что?! – перебил он ее.
– Думаем, что тебе нужно перестать смотреть на жизнь в серых тонах.
Эта фраза показалось Виктору даже забавной. Как он должен в таких условиях смотреть на жизнь нормально? И почему отец не может все это сказать лично, хотя бы по телефону? У него что, язык отсохнет, раз он использует маму как транслятор его слов?
– Ясно,
