Обители Веры и владыки Обители Вечности, был обязан убить Всеотца на месте и принести его голову в доказательство свершившегося правосудия.
В свою очередь Баиюл понял, что этот незнакомый юноша не имел и малейшего понятия о том, для чего нечто привело их друг к другу. Лишь одно он знал наверняка: Аелия обладал энергией солнца, которая была утеряна тогда, когда люди ополчились против своего создателя и провозгласили его главным врагом, то есть восемь лет назад.
Пока что картинка в его голове никак не складывалась. Она имела много пробелов и размытых моментов. Очевидным было только то, что всё происходящее сейчас – не случайность.
– Ты владеешь аурой солнца. – Бог уставился на Аелию, пронзив его сверкнувшими золотисто-жёлтыми глазами. Юноша буквально ощущал телом этот необычайно проницательный взгляд. – Родился таким?
Он знал, что никак иначе эту силу унаследовать нельзя, но всё же решил выяснить больше подробностей у этого незнакомца.
– Не помню, господин.
– Как это так?
Аелия покачал головой, вздохнув:
– Стыдно признаться, но своего происхождения я не знаю. Госпожа говорит, меня нашли в лесу. Неподалёку от Рэниума.
Рэниум – центральный город, столица Обители Веры.
– Ты говоришь о Госпоже Небо, именуемой Целандайн?
– О ней, – юноша кивнул.
И вновь Баиюл погрузился в раздумья. В голове тут же всплыл образ молодой женщины. Воспоминания о ней казались далёкими и неуловимыми, но тем не менее достаточно осязаемыми. Всеотец всегда, сколько себя помнил, ассоциировал людей со своими ощущениями, и Целандайн, будучи одной из самых выдающихся созданий, сотворённой вселенной, имела довольно сильную энергетику, дарующую чувство спокойствия и умиротворения. Обладая небесной аурой, Госпожа Небо попросту и не могла быть иной.
Однако, несмотря на присущую ей безмятежность, внизу живота у мужчины сжался, а потом вдруг выпустил колючки непонятный чёрный комок, пропитанный сильным гневом. Ком царапался изнутри и раздувался всё настойчивее. В голову прокрались дурные мысли. Их Баиюл больше всего не любил и даже побаивался.
Дело принимало опасный оборот, и, не дожидаясь печального развития событий, он вдруг прикрыл отяжелевшие веки и сосредоточился. Вдохнув полной грудью, мужчина почувствовал, как лютый мороз мигом пробрался внутрь его тела и схватил лёгкие в жестокие тиски. Дыхание перехватило тут же.
Холод гладил лицо и оголённую шею, а ветер игрался с длинными волосами, ласково и нежно покачивая густые локоны. Внушая утешение и отгоняя нахлынувшую вдруг злость, зимний вечерний лес словно баюкал бога. Пытаясь заглушить плохие и несмолкающие мысли, Всеотец начал внимательно прислушиваться: где-то неподалёку треснула ветка, где-то с дерева рухнул снег, а здесь, совсем рядом, билось живое и такое горячее сердце незнакомого юноши. Оно отбивало свой неповторимый ритм и многое могло рассказать о своём обладателе.
