сегодня я обречен чувствовать себя человеком, ведь ненависть будет повеселее, чем тоска. Ненависть ширилась, словно внутренний пожар, раздуваемый движением крыльев у меня за спиной. Я ненавидел их выстрелы, их приказы, их упертое насилие, пустые цели и грубый мозг, способный шагать только строем. Сомневался вообще, что они сами понимали, что делают. Человек сам был виноват в этой войне, и должен был понести наказание. Мешать этому естественному процессу было бессмысленно.
– Единственный концерт легендарного кумира, – через мгновение спасенные и спасатели перестали растягивать рты в тошнотворных патриотических улыбках, и на их место пришло другое, другой – я. – Не пропусти, Марс! Остроглазый Коршун споет тебе, чтобы ты вновь поверил в будущее.
Посреди пустынной улицы раздался истерический смех человека, использующего последние капли кайфа в отравленной крови. Они пустили меня вслед за пропагандой – яркий намек на то, что им плевать на то, что нужно кого-то спасать.
«Раз уж начал ненавидеть, делай это до конца».
Не хотелось потерять это вдохновляющее чувство. Пропали солдаты – появился я, и в этом улавливалось нечто вроде провидения, знака судьбы. Ненавидеть себя мне удавалось изобретательней всего.
Я ненавидел свою болезнь, упертую надменность, пустые цели и воспаленное сознание. Я с упоением ненавидел себя и свою ненависть. Сегодня выдался отличный вечер. Как хорошо, что я сюда попал, хоть оказалось это не так-то просто. Покинуть земную цивилизацию мне разрешили только при условии выступления перед рабочими. Впрочем, небольшая плата за желание убежать от собственных демонов. Я выгулял их на другую планету в очередной попытке подлечиться расстоянием. Прокатились все вместе.
– Внимание, Месяц Либры, 18, 11:00, активирован сейсмический карантин.
Отработав последние секунды звонких монеро, экран погас. На улице потухли все фонари, оставляя только кромешную темноту, липким пологом замотала тишина. Под молчаливым экраном, прямо посреди кирпичной стены, была врезана неприметная дверь без какой-либо вывески. Я прошелся электронным ключом по невидимому замку и навалился на дверь, оставляя позади ночь, падая в еще более густую тьму.
Глава 2
онятия не имею, зачем было так тщательно скрывать это место. Спускаясь по темной узкой лестнице, я пару раз чуть не свернул себе шею, да вот только со смертью мы все еще не подружились. Впереди маячил синий свет, обещая разочарование тем, кто любил пускать по венам старую добрую классику. На такие случаи я всегда носил с собой световые шприцы. Тот еще любитель разглядывать синие реки вен под бледной кожей.
Если бы перед входом в эту клоаку горели огромные буквы «Марсианское блаженство» с вполне конкретной стрелкой, указывающей на дверь, мои ожидания бы ничуть не изменились. Подмечал детали, получал удовольствие от вопиющего соответствия своих заниженных требований с реальностью. Каков Марс, таково
