Ты новенький тут?
– Да. Буквально пару недель назад пришел.
– Тогда ты плохо читал правила, под которыми поставил подпись. Ты не можешь заговаривать с сабой, если она уже в сессии.
– А она уже?
– Если рядом ее Верхний, значит, уже. Так что напрямую ты к ней не можешь обращаться, только через него.
– Понял. Спасибо, Брайан.
– Ага, – пренебрежительно бросает он и идет к другим клиентам.
Я продолжаю наблюдать за парочкой, когда этот Кевин достает тонкий кожаный ошейник и застегивает его на шее Ванессы. Касается ее губами, отчего мне хочется вскочить со своего места и, рванув мужика вверх, разбить губы, которыми он посмел прикоснуться к нежной коже Ван.
Потом мужик пристегивает поводок к этому ошейнику, и Ванесса, плавно соскользнув с коленей этого Кевина… встает на четвереньки. Меня бросает в жар, а все тело покрывается липким потом. Сердце грохочет в груди, а уши закладывает от шума крови, когда Верхний ведет Ванессу через зал к приватным комнатам. Не просто ведет. Этот упырь заставляет ее ползти на четвереньках! Как гребаное животное!
Люди убирают ноги, пропуская экстравагантную парочку, и меня буквально начинает тошнить, когда я наблюдаю, как голые колени и ладони Ванессы касаются ковролина. Я как будто сам проживаю то унижение, которое испытывает она.
Вскочив со своего стула, вылетаю из клуба. Меня слишком сильно торкнуло увиденное, чтобы я мог усидеть на месте и спокойно наблюдать за действом на сцене. Особенно учитывая мое понимание, что именно может случиться сейчас в приватной комнате.
Она этого хотела, да?! Тогда еще, когда мы общались. Хотела, но не верила, что я могу дать ей желаемое? Ей нравится унижение, а я слишком восхищенно смотрел на нее? Как гребаный пацан заглядывал в глаза в ожидании одобрения и взаимных чувств.
Два гребаных года я таскаю в себе это чувство, которое выгрызает мое нутро, будто кислота. Сжигает каждый орган, плавит его и превращает в пепел.
И сейчас то же самое. Как будто не было этих полутора лет в разлуке. Будто только вчера она заявила, что выходит замуж за другого. Только вчера сбросила на меня бомбу, с разрушительными последствиями которой я не справился. До сих пор люблю эту дрянь.
Как же лихо она обвела меня вокруг пальца!
Я правда верил в ее невинность и искренность. В то, что она настолько чиста душой, что не позволила мне даже поцеловать ее, потому что не хотела предавать своего жениха.
Прижавшись к машине бедрами, поднимаю голову и прикрываю глаза. Память сразу подкидывает мне воспоминания о нашей первой встрече.
– Вы не могли бы меня обнять? – попросила девушка, представившаяся Ванессой.
– Что? – я завис, потому что такая просьба… мягко говоря, показалась странной.
То есть, пострадавшие, конечно, иногда обнимают полицейских в порыве благодарности и на волне счастья, что их спасли от опасности. Но чтобы вот так просто просили обнять? Типа, дай-ка я прижмусь к тебе. Это было странно.
– Обнять, – уточнила Ванесса. – Вы можете
