мимо котенка прошло что-то круглое, остроносое и покрытое колючками. «Что же это такое? Оно такое интересное!», – подумал котенок. «А что, если я позлю его, что оно мне тогда сделает?»
Асланхан набрался храбрости, подошел поближе к существу и осторожно притронулся к нему лапками.
– Не трогайте меня, – недовольно пробурчало Это.
– А ты кто такой?
– Я ежиха Кирпигуль. Моя мама осталась дома одна, мне надо спешить, помочь маме.
– Меня это не волнует! – заносчиво ответил котенок. – Я тебя не отпущу!
Асланхан дотронулся лапками до носика Кирпигуль. Ежиха быстро отбежала от него. Котенок же подпрыгнул и догнал ее.
– Что вы задумали? – с обидой спросила Кирпигуль, дрожа от страха.
– Ты не сможешь от меня убежать! – ответил котенок, еще больше распаляясь.
Он дотронулся хвостиком до ее колючек. Кирпигуль побежала, Асланхан – за ней. Казалось, что они играют в догонялки. Асланхану это очень нравилось. Но тут ежиха свернулась в клубок, что очень развеселило котенка. Ему захотелось покатать ее по земле. Увлеченно он протянул лапку к ее колючкам, позабыв о безопасности. И в тот же миг он громко воскликнул от боли. Асланхан уколол лапку об острые колючки ежика. Кир-пигуль воспользовалась моментом, когда котенок отвлекся, и рванула прочь от мучителя. От злости Асланхану захотелось поймать ее и задушить. Но у него очень болела раненная лапка, и он не мог быстро бежать. Пока он пытался догнать ежиху, она успела исчезнуть в какой-то норе. Асланхан подошел к дыре и стал ждать ее выхода. Но Кирпигуль и не думала выходить. Котенок очень разозлился. Тут и погода резко изменилась, небо заволокло черными тучами, сверкнула молния, загремел гром. Полил сильный дождь. Асланхан был напуган громом и молниями. От страха он мяукал и дрожал.
Промокший под сильным дождем, котенок добрел до заброшенного дома на окраине леса. Лапы словно сами завели его в дом, и котенок, из последних сил добравшись до кучи разбросанной в углу соломы, свернулся калачиком и заснул крепким сном.
Йерим кечә еди. Асланхан ятқан өйдики бир төшүктин кичиккинә бир чашқан чиқип, әтрапқа көз жүгәртти. Бирдин униң көзлири ухлап ятқан асланға чүштидә, жүриги «җиғ» қилип қалди. У дәрһал арқисиға бурулуп, төшүккә кирип кәтти. Угидики чашқанлар униң татирип кәткән чирайини көрүп:
– Немә иш болди? – дәп сорапту.
– Мөшүк, мөшүк! Дудуқлап җавап бәрди у төшүкниң сиртини көрситип.
Угисидики чашқанлар, гоя мөшүк һазирла кирип боғиветидиғандәк қорқуп, төшүкниң жирақ җайлириға қечишти. Угидики опур-топур авазлар ухлаватқан қери чашқанни охитивәтти, у көзини йоған ечип:
– Немә болуштуңлар? – дәп вақириди.
Қечиватқанлар тохташти. Һелиқи кичик чашқан кекәчләп туруп:
– Сиртта мөшүк ятиду, – деди.
Қери чашқан бир сәнтүрүлүп, йәнә өзини тутувалди. У ағзини қийсайтип,
