мной разговаривать? – ударив кулаком по стопке документов, Алек поднялся. Лицо его сменило гнев на страх и трепет вместе с тем, как Хён Сок приблизился к нему. И, всё же, ничто не могло скрыть того, как Алек почитал подполковника Квона.
– Разве у меня есть особые причины быть с Вами мягким? – демонстративно посмотрев ему то в один глаз, то в другой, Хён Сок отстранился. Он уже было хотел выложить все карты на стол, как вдруг в осторожности отстранился. – Я просто хотел узнать, почему же наши взгляды на мир так расходятся.
В мгновение Алек всё понял. Упав в кресло, он схватился за голову. Хён Сок явно переусердствовал.
Три с лишним недели подполковник Квон мучил его опытным взглядом, невзначай брошенными улыбками и красноречивыми фразами. Невыносимым становилось видеть его за работой и на тех обедах, что он стал проводить в обществе новых коллег-людей, да всё для одной лишь цели – выследить в них фолков. Алек боялся его, страдал тревогой каждый раз, как покидал свой кабинет и оставался один на один с кошмаром, в котором вновь встречал человека, что одним словом мог разрушить всю его жизнь. Хён Сок был единственным, у кого вышло раскрыть тот обман, которого Алек стыдился последние пять лет.
– В чём я ошибся? – сжимая свои не по-настоящему тёмные волосы, фолк едва держался, чтобы не потерять контроль над собой. Что молчание, что разговор – всё в равной мере заставляло его сердце биться о рёбра с той силой, от которой в любой момент они могли дать трещину.
– Спустя столько лет вы так и не наладили производство цветных линз. – Точно выверенная речь Хён Сока острым лезвием била Алека по больному месту. – Больших трудов стоит подобрать те, что полностью скроют желтизну вашей радужки. Но стоит отдать должное, не у всех карий цвет выглядит так натурально, как у Вас, сэр. Кто же Ваш особый поставщик?
– Ты больной, Хён Сок. Больной человек. – С силой вжав ладони в веки, Алек молился, чтобы тот чужой цвет навсегда отпечатался на его глазах. Сожаления лишили его смелости поднять голову. – Как можно было заметить? Кто, кроме тебя, долбаный ты подполковник, может различить эти проклятые детали?
– Один мой старый знакомый фолк однажды подсказал мне, что вы любите представлять себя людьми. Кто бы мог подумать, что отношения с фолком окажутся полезны мне в таком важном деле.
– Зачем ты это рассказываешь? Зачем ты всё откопал? – тяжело дыша, Алек не переставал шептать самому себе в руки. – О Боги, за что вы пришли по мою душу.
– Ты должен знать, что я не настроен идти против фолков.
– Я могу здесь работать. Я по закону заслужил своё место.
– И ради чего оно тебе нужно, если для получения звания главы патруля ты отказался от прошлого? Ты забыл обо всём лишь для того, чтобы совершить преступление.
Алек молчал. Невыносимо тяжело ему было слышать то, о чём он глубоко сожалел. Хён Сок не ведал, что творил с ним. Понять такое мог только фолк.
Словом председателя Моиса
