я счастья материнства дать тебе.
Луцина
Я лишь дерзнула мыслить, о, прекрасная Таис
Стать матерью после тебя
Мне трон твой защищать ласкает мысли бриз
Но, если ты прикажешь, я всё исполню, позабыв себя.
И для меня закон, желания твои и приговоры
Обрядом выпью чашу продолженья рода всю до дна
Отдам ключи для Путника от тайны своей створы
Лишь только пожелай, утешу я тебя.
Таис
Иди в Обряд и Путник первым будет твой
А, я тебе коня в подарок своего отдам, каурого и злого
Ведь ты мне от отца всю ночь вела не знавшая покой
Гнедого жеребца, поэтому ступай и не сходи с пути прямого.
Книга Сказов
Осиновым листом дрожало тело у Луцины
За ослушание начертанное кланом
Ей учесть, уготована была, скотины
Висеть на кольях телом драным.
Повязку белоснежного покрова ритуала
Луцина повязала падь прикрыть
Толкнула к Путнику без меры её сила шквала
Чтоб связь с Медазом в тайне сохранить.
С оскалом злобы лютой к королеве славе
Верхом на Путнике под бои барабана
Луцина руку ранила тайком цветка шипами
Повязку вязью кровяной подать для взгляда клана.
Шептала мыслями поверженная гордость
Дрожало тело от насилия приказа
Луцина выказала послушание и скромность
От королевы данного наказа
Луцина
Ты опоздала надменная Таис
Во мне Медаза семя в жизнь пробилось
Я вижу его сына гордого абрис
И казнь твою за то, что ты глумилась.
***
Книга Сказов
Так протекала жизнь Таис, но вот пришла пора наказа
Задуматься о троне своего отца, закончить хороводить
Для цели той она искала мужа царской крови лишь для раза
Чтоб материнством себя облагородить.
День другой – II
Книга Сказов
На берегу у Заводи лесной, под кронами дубов и вязов
Где Заводь родилась с ручья, струившегося с горных лазов
Воды кристальной чистоты, сидел старик обросший бородой
На теле рубище подвязано шнурком, сидел босой.
Белый, как лунь, от времени прожитом
Не помня даже сам, когда и кем рождён на свет
Он в отраженье пруда взглядом позабытым
С блаженством малого дитя взирал воды секрет.
И плыли облака ладьями в небесах
И отражаясь в зеркале воды, ему напоминали прошлые тревоги
Когда ему лишь было двадцать вёсен, он на своих плечах
Нёс
