он в улыбке. – Андрюшечкин звонил. Ленка к своим братьям по разуму умотала, Никитку оставила. Тяжело будет Андрюшечкину на костылях-то, когда Никитка пойдёт…
Это он уже размотал свою перевязь и наливал девушкам в тарелки ярко-красный, остро даже пахнущий борщ…
В комнате послышалось какое-то шевеление. Лиза вопросительно посмотрела на хозяина.
– Это Васька опять пропился, и его жена выгнала. Лиз, спустись за кефиром, а? В коридоре пиджак висит, деньги там.
Пока не было Лизы, на ту же четырёхметровую кухню ввалились каким-то образом ещё четверо. Три девушки и юноша. Парнишка ходил на костылях, ноги у него не разгибались в коленях, отчего он был Ксюше чуть выше пояса. Странно было откуда-то снизу перехватить ТАКОЙ взгляд.
– Серёженька, Ксения у нас барышня залётная…
– А Москва – столица нашей Родины. Куда ещё лететь-то? – Серёженька продолжал сверлить взглядом… Трое его подружек кинулись на него с кулаками…
– Так, его девчонки! И давайте уже ешьте. И скажите мне, разговор с администрацией был? Разрешили вам по городу ходить? Документы ваши отдали вам?
– За пределы интерната выходить разрешили, только надо говорить, когда вернёмся. Документы не дали, сказали, пока вы у нас живёте, мы за вас отвечаем, а документы посеять можете. В метро вас и так пустят… – один глаз Наташи глядел на Толю, другой испытывал Ксению.
Анатолий Иванович покачал с досады головой…
Обыкновенное «чудо»
В отделении отключили тёплую воду… Это в том отделении, где больше половины больных было лежачими… О памперсах для взрослых тогда и речи не было. Младший и средний медперсонал самоотверженно взялись за чайники.
Ребята сидели в туалете Толькиной палаты и курили.
– Надо родных просить, чтоб утюги везли. Хотя б по одному на палату. Иначе, ребятушки, нас тут сожрут с потрахами. – Толька сидел на толчке, в его позе – нога за ногу. Ксения, как всегда, заняла пластиковое кресло, которое ставилось под душ, чтоб мыть нестоячих. Киса сидел около стены на корточках. Алёшка задумчиво включал и выключал воду.
– Бельевые вши – страшная вещь. Быстро размножаются. Интернатских позавчера привезли, и обработали сразу, и вещи спалили, а вон они всё равно расползтись успели. А тут ещё с водой… Надо хоть одежду утюгами прожигать…
– Виктор Александрович сказал, где-то трубу прорвало… Раньше четверга воду не дадут… – Киса затушил бычок и сплюнул в мойку.
В коридоре раздался голос заведующего.
– Лёгок на помине…
В курилку вбежал небольшого роста человек с живыми, с искринкой, глазами и аккуратной чёрной бородкой. Виктор Александрович, он же дьякон, отец Виктор, остановился посреди «заведения».
– Ну, как вы, ребят?
– Да вот… Решаем… Что ж мы тут все живностью обзавелись,
