город V географически и являлся одним из самых южных городов страны, нередко, в ласковом мае, его навещала лютая свежесть из адских широт.
– Мороз, лед… Что-то связано с этим. Зима давно прошла, а ощущение, будто обморозил ноги, – парень ковырялся в памяти пытаясь откопать события связанные со словами и ощущениями. – Чувствую себя, будто меня били китайцы. Всем Китаем.
В памяти некстати всплыла где-то услышанная фраза: «Мы есть продолжение своего рода, и память предков живет в нас. Мы уйдем туда, где превратимся в свет».
Он оторвался от картины.
От услышанного его пробил пот, и не столько от слов, сколько от самого голоса. Голоса знакомого, далекого, но очень близкого.
Он растерянно осмотрелся, ища ту, в существование которой боялся даже поверить.
Но не нашел.
Между тем, в груди потеплело в предчувствии чего-то надвигающегося, пока не осознанного, но светлого и важного для него.
– Превратимся в свет, – повторил он. – Кажется, мне некуда больше спешить. Нужно… нужно отбросить лишние мысли и бестолковую суету, и еще раз прислушаться к себе. Ты всегда бежишь. Куда торопишься, зачем? Никчемные встречи, делишки и шелуха. Я с детства пру против течения и пытаюсь обогнать время. Потрясающий идиот. Но только что произошло нечто переломное, а я стараюсь это игнорировать, и вместо того, чтобы осознать чтогдекогда, хочу спрятать происшествие на самые дальние полки моего сознания, – затаил дыхание он. – Что я делал в последние полчаса? Секунду…. Как входил – помню, позже… нет. Помрачение рассудка и абсурдные картинки. Провал памяти. А нужно разобраться, что именно произошло, – он еще раз осмотрелся. – Только что я пересек холл от входной двери до лестницы на второй этаж. И… все.
Нет, не все. Что-то было, и это «что-то» сидит во мне, но прячется, и не желает выходить наружу, ждет нужного момента. Значит, нужно повторить маршрут, попробовать освежить происшедшее, вытолкнуть его из глубин подсознания, сюда, в мир осознанный.
***
Саня просветлел лицом и нетвердой походкой направился к выходу.
Не успел он пройти несколько шагов, как боковым зрением заметил, что на него наваливается Зло: лохматое и огромное.
Парализованный навалившейся жутью, он медленно развернулся и увидел поднятую над его головой мохнатую лапу готовую поломать все планы. Загнутые бивни и длинную, бурую шерсть. Не убежать.
Поздно.
Парень согнулся, в ожидании неизбежного опустил глаза.
Недавние секунды из прошлого обрывками стреляли в память. Последнее, что он увидел в жизни, и была эта поднятая над его головой лапа.
– Готов божиться на Коране, что я уже сталкивался с тобой. И ты оказался сильнее… Наглый и неудержимый. Догнал, и растоптал в лепешку. В некрасивое, кровавое месиво. Сейчас снова испортит стройное тело и заляпает сверкающие полы. Дежавю? – застыл он пришпиленный иглой страха.
И тут, взгляд его уперся в табличку на полу: «Мамонт шерстистый,
