Эта привычка сильно упрощает жизнь почтальонам, которым достаточно оставить корреспонденцию и посылки в коридоре, не дожидаясь адресата.
Однако всё это меркнет по сравнению с ощущением персонального пространства. Усиливаясь по мере удаления от больших городов, в Высокогорье оно приобретает поистине невиданные масштабы. Каждый дюйм, ненароком сокращающийся между вами и собеседником, воспринимается с болезненным вниманием, словно внутри встроен радар, начинающий истошно вопить при сближении. Находясь в одной комнате, гости постараются максимально рассредоточиться, устроившись в уголках и на пуфах и возведя вокруг себя невидимые «временные» укрепления. Эти мысленные стены будут оставаться целыми и нерушимыми весь вечер, и даже самой тёплой беседе и самому крепкому пиву не пошатнуть их основания. Если же день не сложился, и вам пришлось-таки выехать в ближайшее селение за продуктами, то самая невинная прогулка до магазина превращается в квест по преодолению препятствий – каждый раз, завидев встречного прохожего на узком (как нарочно) тротуаре, и вы, и несчастный встречный, начинаете выписывать поистине балетные па в тщетной попытке обойти друг друга, не вторгаясь в личное пространство. Особенно сложным в этом плане становится маневрирование в магазине, когда жестокая судьба безжалостно сталкивает двух покупателей у одного стеллажа с картофельными сконами и фруктовым loaf. В таком случае один обычно поспешно ретируется, оставляя второго, менее поворотливого, мучиться чувством вины и взглядом просить прощения у сбежавшего.
В свете всего вышеперечисленного расстояние в островном Королевстве можно смело считать самым надёжным мерилом близости, а его сокращение – наивысшим проявлением доверия.
Хайленд. Продолжение
Когда покидаешь прикурортную зону Эдинбурга и въезжаешь в Хайленд, ошибиться невозможно. Граница между цивилизацией и высокогорьем пролегает в разреженном предгрозовом воздухе. Проникая сквозь двойные стеклопакеты электрички и собираясь кучевыми облаками сразу за Форт-Бриджем, она, словно почувствовав свободу, собирает и ведёт за собой войска низко летящих облаков, которые то тут, то там тянутся и клубятся в лощинах. Холмы набирают высоту, постепенно вырастая из пологих и становясь горами. И вот вы уже едете под иссиня-чёрным небом, а мелькающие за окном платформы покрываются пятнами воды. Россыпи домов вдоль станций становятся всё реже, дороги сужаются и исчезают в листве, а пустоши уходят за горизонт, скрываясь в траве и вереске.
Стаканчик кофе из Pret и завернутые в бумагу улитки с изюмом вдруг смотрятся чужими и как будто стесняются своего присутствия в краю гор и ветров, поэтому я всегда съедаю их до выхода из поезда. Вокзал города Perth, последний оплот «большого города», встречает пустыми залами и переходами: гулкий туннель и старый мост, нависающий над путями, редко видят заезжих туристов. Несмотря на то, что это – один из центров Хайленда, здесь почти нет пассажиров, а на парковке вряд ли найдётся больше
