вспомнил, как она выполняла бросок за броском. Что-то сжалось у него внутри, и он почувствовал необъяснимое желание спасти сестру от нее самой. Если не научишься уступать, Саванна, однажды ты сломаешься.
– Моя сестра – очень дружелюбный человек, она хватается за каждого, как за давно потерянного друга. Сдержанность – не самая сильная ее сторона.
– А ты пытаешься ее защитить. – Грэйсон говорил ровным голосом только благодаря силе воли.
Саванна встала и шагнула к нему, ее каблуки громко стукнули по плитке.
– Я знаю, кто ты, Грэйсон Хоторн.
Его это почему-то даже не удивило. Он предчувствовал, что Саванна Грэйсон всегда знает больше, чем кажется.
– Ты понял меня? – кристально чистый голос Саванны зазвучал тише, ее серебристые глаза смотрели прямо в глаза Грэйсона. – Я знаю.
И тут до него дошло: она не просто знала, кто он, – она знала, кем он ей приходился. И хотя Грэйсон мог стоять в стеклянном лифте в эпицентре землетрясения, сохраняя ледяное спокойствие, не отреагировать на это он был не в силах. Выражение его лица ничуть не изменилось, его железная выдержка не дала трещину, но он почувствовал укол ее слов.
Саванна все знала, но совершенно очевидно не считала его… хоть кем-то.
– Твою сестру арестовали, – сказал ей Грэйсон. Он постарался, чтобы голос не выдал его эмоций, – всю прошлую ночь она провела в тюрьме. Я вытащил ее оттуда.
– Это не твое дело – заботиться о моей сестре.
Понятное дело, здесь не было ничего его.
– Похоже, она спит и видит, как бы нажить себе неприятности, – высказал Грэйсон свое наблюдение. – Она верит, что ваш отец уехал не просто так.
– А еще она верит, – высоко подняв подбородок, парировала Саванна, – что наш отец никогда в жизни не изменил бы маме. Но вот ты здесь, пожалуйста. – Она смерила его взглядом и величаво кивнула. – Как я уже сказала, ты должен уйти до ее возвращения.
«Этого не будет, Саванна». Грэйсон не собирался никуда уходить, пока не разберется с ситуацией.
– Я не собираюсь говорить это еще раз, – медленно произнесла Саванна. – Пошел вон!
– Никогда не заявляй, что не собираешься больше что-то кому-то говорить, – посоветовал Грэйсон, – иначе в центре внимания окажутся ты, твой блеф и сомнения, доведешь ты сказанное до конца или нет. Лучше сосредоточиться на собеседнике.
– Тебе не понравится, если мне придется повторить.
Грэйсон склонил голову.
– Уже лучше.
– Тебе здесь не рады! – заявление Саванны прозвучало очень убедительно, но Грэйсон мог думать лишь о том, что у нее его глаза.
– Довольно!
Саванна резко повернулась к открывшимся стеклянным дверям, ведущим на кухню, и женщине, которая стояла на пороге.
– Мам! – На ледяном фасаде Саванны появились трещины: глаза слегка округлились, уголки губ едва заметно опустились. – Что ты слышала?
– Ничего из того,
