хрустальный шар.
– Не надо, Ранд, – произнесла она.
– Мне понадобится помощь каждой из вас, – продолжил он. – Надеюсь, во имя Света, что на этот раз вы не откажете мне в поддержке. В день перед выходом к Шайол Гул нам надо будет встретиться. И тогда… Вот тогда и обсудим мои условия.
– Условия? – переспросила Эгвейн.
– Со временем ты все узнаешь. – Он развернулся, собираясь уйти.
– Ранд ал’Тор! – сказала она, поднявшись на ноги. – Не смей поворачиваться спиной к Престолу Амерлин!
Он замер, после чего повернулся и снова взглянул на Эгвейн.
– Нельзя ломать печати! – заявила она. – Что, если Темный вырвется на волю?
– Это неизбежный риск. Необходимо расчистить мусор и опять полностью открыть Скважину, прежде чем запечатывать ее вновь.
– Все это надо обсудить, – сказала она. – И составить план.
– Для этого я и пришел. Чтобы ты все спланировала.
Он что, потешается над ней? О Свет! Разгневанная Эгвейн уселась на прежнее место. Упрямец, весь в отца!
– Ранд, нам надо поговорить. И не только об этом. И не в последнюю очередь – о сестрах, которых твои люди связали с собой узами.
– Поговорим при следующей встрече.
Эгвейн бросила на него мрачный взгляд.
– И раз уж на то пошло… – Ранд едва заметно поклонился ей. Вернее, просто кивнул. – Эгвейн ал’Вир, Блюстительница печатей, Пламя Тар Валона, дозволено ли мне удалиться?
Такая демонстративная вежливость… Неужто издевается? И ведь не понять.
Эгвейн посмотрела ему в глаза. «Не вынуждай меня делать то, о чем я пожалею», – казалось, говорил его взгляд.
Сумеет ли она заточить Дракона в Белой Башне? Особенно после того, как сама заявила Элайде, что ему необходима свобода?
– Я не позволю тебе сломать печати, – сказала она. – Это безумие.
– Если так, встретимся с тобой в месте, известном под названием Поле Меррилор. Это на севере. Все обсудим, а потом я отправлюсь к Шайол Гул. Не хочу перечить тебе, Эгвейн, но мне действительно пора.
Они продолжали смотреть друг другу в глаза. Все присутствующие будто затаили дыхание. В зале Совета было так тихо, что Эгвейн слышала, как под налетающим ветерком дребезжат стекла окна-розетки.
– Хорошо, Ранд, – промолвила Эгвейн, – но мы еще не закончили.
– Бесконечность не имеет конца, Эгвейн, – ответил он, потом кивнул ей, повернулся и зашагал прочь из зала. О Свет! У него же левая рука изувечена! Как случилось, что он лишился кисти?
Пропуская его, сестры и Стражи неохотно расступились. Эгвейн приложила ладонь к закружившейся вдруг голове.
– О Свет! – воскликнула Сильвиана. – Объясни, мать, как ты сумела хоть о чем-то думать во время этой встречи?
– Что? – Эгвейн обвела взглядом восседающих. Многие из них заметно обмякли.
