мешками с басмати. У них даже продавалось кокосовое масло для волос той марки, которой она пользовалась много лет назад. Теперь все простыни и наволочки пахли ее детством.
Майя с аппетитом ела йогурт, пока Мишти рассасывала кусочек джаггери, который отломила для себя.
– Почему ты не можешь уснуть?
Майя пожала плечами. Эта привычка появилась у девочки, только когда она начала ходить в детский сад.
– Уже поздно, давай немного поспим. Тебе завтра в школу.
– Скоро пойду, мам.
– А чем сейчас хочешь заняться?
– Может, чуть-чуть посмотрим телевизор?
– Майя, нет, для этого слишком поздно.
– А можем почитать?
– Возможно.
– А ты почему не спала?
– Думала.
– О чем ты думала, мам?
Из уст дочери бенгальский язык звучал иначе. Майя всего однажды была в Индии, и через несколько лет она вообще забудет, что туда ездила. И дело не в том, что Парт не мог позволить себе еще одну поездку. Он просто не собирался ее повторять, а Мишти не знала, как его об этом спросить. Это были не ее деньги, и большую часть времени она ощущала себя лишь гостьей в его жизни.
– Я думала о доме.
– А тут не твой дом, мам?
– Ты же знаешь, я выросла в Калькутте. Калькутта всегда будет моим домом.
– Но тут мой дом.
– Да, так и есть. Твоим домом всегда будет Ирландия.
Чем старше становилась ее дочь, тем меньше у них было общего.
Они вместе прочитали несколько книг, а потом Майя начала укладываться спать, рассказывая о своих друзьях. Малышка уснула на полуслове, но Мишти никуда не ушла. С ней ей было гораздо комфортнее, чем рядом с мужем.
Смартфон на прикроватном столике вибрировал от уведомлений из WhatsApp. Она взяла его в руку.
Мамочки обсуждали вечеринку, которую Сиара запланировала на послезавтра. Обычно Мишти читала эти диалоги, но не участвовала в них, потому что не знала, что сказать или как поддержать шутку. Но сейчас она почувствовала себя спокойнее, зная, что кто-то, кроме нее, не спит в столь поздний час.
И несмотря на то, что Сиара обычно отвечала быстро, было непохоже, что она не спала из-за детей. Уже к годовалому возрасту она приучила обоих своих отпрысков засыпать на всю ночь. И хотя Мишти этого не понимала, она верила, что Сиара знает, что делает. Она никогда не признавалась ей, что обожала, когда Майя ее будила. Они часто ели йогурт с джаггери посреди ночи. Мишти знала, что однажды дочка перестанет приходить к ней в спальню и она будет скучать по этим моментам.
Женщины начали обсуждать парикмахеров, и разговор быстро ушел от темы детей. Сообщения приходили очень быстро, так что Мишти было сложно за ними уследить. Наконец, Лорен Дойл сказала, что вот уже несколько лет стрижет себя сама, и никто ей не ответил. Обычно ее все игнорировали. Если учитывать, что другие женщины
