смелого замысла.
Подобранный экземпляр был чересчур великим даже для дикого кота. Его лапы внушали ужас, а острые зубы, обнажавшиеся во время зевания, были предназначены для того, чтобы перегрызать хребты дичи. Тщетно Ахальо пытался ублажить кота: поил его молоком, кормил нежной телятиной и сметаной. Вырвиглаз, а именно так звали кота, с нескрываемым равнодушием смотрел на все потуги чародея подружиться с ним и все время улучал момент, чтобы улизнуть из ставшего ненавистным ему жилья. Но каждый раз Ахальо ловил беглеца, что не прибавляло им дружбы. В конце концов, чародей был вынужден посадить Вырвиглаза на веревку. Кот шипел, сопротивлялся и даже распорол мужчине руку от кисти и до локтя. Но тщетно – Ахальо был непоколебим.
Решив на этот раз обойтись без вина, чародей с утра принялся за сотворение заклинания. Его пальцы летали над снадобьями, кожаный зикх подрагивал в такт движеньям руки, а с губ срывались магические заклинания.
Вырвиглаз принялся неистово орать при виде всех этих манипуляций. После того как каморка наполнилась желтоватым дымом, кот ненадолго замолчал, затем принялся мяукать жалобно и нежно.
К вечеру, проветрив комнату, Ахальо подхватил бесчувственного кота подмышку и шагнул в теплую и влажную ночь Северного королевства. Добравшись до места, он с трудом приоткрыл тяжелую дверь и швырнул спящего кота во тьму амбара. Избавившись от ноши, он навалился плечом на тяжелую створку, закрыл дверь и, прильнув ухом к шероховатой поверхности, прислушался.
Ударившись об пол, кот мявкнул и зашипел, пару раз фыркнул и затих. Радостно отряхнув руки и беззаботно насвистывая, Ахальо пошел во дворец спать. Когда в обед король поинтересовался, как идут дела с истреблением крыс, чародей немного самоуверенно заявил, что с крысами теперь разбирается специально зачарованный для этих целей кот. И предложил королю лично убедиться в этом, о чем вскоре пожалел.
Процессия двинулась к амбарам после обеда. Монарху было интересно посмотреть на зачарованного кота. Уже подходя к месту назначения, Ахальо почувствовал что-то неладное. Вдоль дороги на обочине лежало несколько растерзанных тушек сов, которые хоть как-то, но справлялись с ростом популяции крыс. Подойдя к амбару, все присутствующие услышали наглое кошачье мяуканье, перемежавшееся крысиным писком.
Трясущимися от волнения руками, Ахальо второй раз за сутки отворил двери амбара и едва не сполз на землю от удивления. Крысы как ни в чем не бывало копошились в амбаре, а посреди всего этого серого моря возвышался Вырвиглаз. Он был сыт и умиротворен. Вокруг него валялись обглоданные кости каких-то птиц, а на все происходящее он взирал с сытой невозмутимостью.
Король просто взбеленился от гнева и сократил срок избавления от крыс до одной недели. И Ахальо вновь уселся за толстый фолиант.
Последнее, что он нашел в этой проклятущей
