style="font-size:15px;"> – Я собираюсь его поменять, – загадочно отвечает она.
– Ты собираешься изменить свое имя? – спрашиваю я. – Типа… по программе защиты свидетелей или что-то в этом роде?
Мои слова вызывают у нее смех.
– Нет. Это для работы.
– Работы? А ты вообще колледж закончила?
– Я на последнем курсе. Но, – продолжает она строгим тоном, – знаешь, девушка может учиться и работать одновременно.
– Но работа, ради которой тебе нужно изменить свое имя? – Я внимательно изучаю ее лицо. – Ты уверена, что это не для программы по защите свидетелей? Прямо на сто процентов уверена?
– Да, – отвечает она. – Просто это не совсем обычная работа.
– А ты расскажешь мне об этой работе?
Она наклоняет голову, размышляя.
– Нет, – решает она вслух. – По крайне мере, не прямо сейчас.
– Так нечестно, – упрекаю я. – Это похоже на приманку, и ты знаешь об этом. К тому же я до сих пор не знаю, как тебя зовут.
– Мэри, – отвечает она через мгновение. – Можешь звать меня Мэри.
Я бросаю на нее скептический взгляд.
– Звучит неправдоподобно.
Она пожимает плечами и легонько сжимает пальцы на моем затылке, ощущение настолько приятное, что мне хочется замурлыкать. Я спал со многими женщинами, великолепными и опытными, бывало более чем с одной за раз, но по какой-то причине, когда Мэри играет с короткими волосами у меня на затылке, я испытываю более сильные, более волнующие эмоции, чем когда-либо раньше. Притягиваю ее немного ближе, когда начинает играть мелодичная меланхоличная песня, а цикады стрекочут в такт со струнами, как будто сами пригласили себя в секстет. Их громкое стрекотание такое успокаивающе и до боли знакомое.
– Я уже много лет так не танцевала, – признается Мэри, когда мы непринужденно кружимся по танцполу.
– Ты слишком молода, а говоришь так, будто прожила долгую жизнь, – говорю ей. Она одаривает меня грустной улыбкой.
– Это правда.
– Что ты уже много лет так не танцевала или что слишком молода для таких слов?
– И то и другое, – отвечает она все с той же грустной улыбкой. – И то и другое правда.
Я слегка кружу ее на месте, подталкиваемый эгоистичным желанием увидеть, как подол платья колышется и шелк облегает ее тело. При виде этой картины мне приходится подавить рвущееся из груди рычание. Господи, эти бедра. Эта талия. Эта маленькая упругая грудь, скрытая лишь тонкой тканью. Она отлично поместится в ладони. Я притягиваю Мэри к себе, медленно скользя рукой по ее спине и подразнивая, касаюсь обнаженной кожи вдоль бретелек.
Она вздрагивает от моего прикосновения, ее губы приоткрываются, а веки тяжелеют. Я замедляюсь, отпуская ее руку, чтобы провести кончиками пальцев вдоль ее подбородка.
– Мэри, – бормочу я.
– Шон, –
