когда же разглядела их поближе в лицо, то ужас и удивление обнаружились в ее глазах.
Опустив голову, она проговорила плаксивым голосом:
– Подайте милостыню, Христа ради!
Мировой судья подал ей монетку. Бедная женщина пустилась за ними настолько скорыми шагами, насколько позволяли силы ее ребенка. Молодой человек перестал уже думать о ней. Вид брейльских зданий пробудил в нем уснувшие на несколько минут воспоминания, и он шел в раздумье с озабоченным лицом.
Франциско, напротив, смутился при виде отставшей женщины и, наконец, сказал своему спутнику:
– Извините, пожалуйста, гражданин, от непривычки ездить верхом ноги у меня отекли… Я хочу слезть с лошади и пройтись немножко.
– Как вам угодно, Франциско.
Разносчик свободно слез на землю, видно было, что он несколько уже оправился. Пропустив товарища вперед, он с намерением отстал от него и тем дал возможность нищенке догнать себя.
Дрожь пробежала по телу бедной женщины, когда она заметила это. Однако она не остановилась, а только старалась унять и успокоить плачущего ребенка. Франциско развязно подошел к ней и спросил:
– Кажется, тебя зовут Греле. Ты ведь встречалась со мной на ночлегах в долине.
– Это правда, – отвечала нищенка с удивлением.
– Так ты из наших?
– Да.
– Я хочу, чтобы ты здесь переночевала.
Нищенка невнятным голосом обещала исполнить приказание. Франциско пристально посмотрел на нее.
– Я не могу никак припомнить твоего лица, – сказал он ей, – но я буду наблюдать за тобой. Ведь ты знаешь меня? Берегись же.
Вслед за этим он догнал своего спутника, который и не заметил происходившего разговора.
Помертвевшая нищенка осталась на месте.
Глава II. Першеронская ферма
Опередим наших путешественников и поговорим о Брейльской ферме.
Ферма эта, составлявшая главную запашку замка, находившегося в четверти мили от нее, стояла одиноко, как и большая часть усадебных запашек в Перше. Кроме большой аллеи, проходившей в нескольких шагах от нее, к ней не подходило никаких дорог, а лишь тропинки, перерезанные на каждом шагу заборами; впрочем, в описываемую нами эпоху в этой глуши то были обыкновенные и единственные пути сообщения.
Постройки фермы состояли, по обыкновению, из нескольких некрасивых строений, между которыми легко можно было угадать по их своеобразным формам конюшню, курятник, сушильню и сеновал. Большая часть из этих построек, крытых соломой, была в запущенном виде, между тем, судя по деятельности, царившей на ферме, и по числу скотины в хлевах и конюшнях, фермера следовало причислить к тем честным труженикам, которых достаток, даже изобилие на старости вознаграждают за трудолюбивую и экономно проведенную жизнь.
В этот день фермер Бернард, или как его звали в околотке, Брейльский хозяин, кончал уборку
