style="font-size:15px;"> – Теперь вижу.
– Эта расщелина – врата. Дальше священный кусочек нашего мирка Бундаша.
– Так, а почему нет животных?
– Потому что этот оазис сам по себе животное…
– Что ты имеешь в виду? А-А-А! – Земля разверзлась, оазис поднялся над остальной поверхностью планеты.
Герои находились на спине четвероногого гигантского существа с щупальцами на всём протяжении тела. Много сотен глаз, расположенных вдоль тела, на спине и на морде, пристально смотрели на гостей.
– Грацефауст[3], собственной персоной.
Грацефауст, услышав своё имя, протянул одну из щупалец к Лиону. Конечность остановилась по пути к цели, оболочка слезла, щупальца разделились, и из её нутра вылезла человеческая ладонь.
– Здравствуй, с возвращением, – прозвучал приятный голос в голове.
– Здравствуй, – Лион пожал руку.
Щупальца, свисающие из пасти дивного существа, выглядящие как борода, вгрызлись в поверхность и, играя роль трубочек, из недр планеты высосали некоторое количество истинно чистой Азмы[4].
– Что оно делает?
Подпитывает реку. К тому же ты вроде как пить хотел?
– Ты бывал тут раньше? Откуда это гигантское существо тебя знает?
– Сам ты существо, малявка… – оскорбился Грацефауст.
– Извини, не принимай близко к сердцу! – прокричал Пити.
– Я разумный, в отличие от тебя, чтобы обижаться, букашка, – в ответ прозвенел голос, транслирующийся телепатически в голову Лиону и Пити.
– А он тебя уделал. Ха-ха-ха.
– Да ну вас…
– Попробуй местных фруктов, они восхитительны.
Лион бросил товарищу оранжевый блестящий фрукт и уверенной походкой, зовя за собой, пошёл к скалам, которые были не только на спине великого зверя, но и на самой поверхности планеты. Грацефауст носил на себе лишь их фрагмент – врата. Уберёшь врата – и остаётся кристаллическая твердь без всяческих зазоров, пещер и проходов – причуды древних сил.
Пустые дома, небольшие огороды и теплицы – остатки цивилизации, на удивление не выглядящие как заброшенные.
– Причуды с временными потоками.
– Ты про что?
– Поселение не выглядит заброшенным. Учитывая, что это мёртвый оазис, я предположил, что тут время течёт иначе, и постройки не решаются, урожай не гниёт.
– А-а-а… Ты про это. Нет, всё выглядит так, потому что многоуважаемые Средньянцы умело маскируются. Я ведь прав, дружище?
– Совершенно верно, – ответил участок дёрна и, став объёмным, поднялся, показав белое, как мел, лицо с фиолетовыми глазами.
Абориген протянул руку.
– Обожаю это место не только за таинственность, красоту и вино, но и за воспитанность, – пожал руку.
У них уважение и манеры прописаны
