ноздрями насквозь пропитанный запахом лекарств больничный воздух, не отрывая взгляда от кузена. Ольсен хотел соврать, что не помнил эту женщину, что ледяная бирюза не вцепилась в воспалённые мозги деревянной прищепкой, но губы не смогли произнести ни слова.
– Говорят, она может достать более мощное лекарство, – Гловер, казалось бы, не заметил сложное выражение лица, застывшее на лице кузена, и продолжил говорить, как ни в чём не бывало. – Оно, конечно, обойдётся дороже, но говорят, что всё, что покупается у «Нации розы», очень действенно и спасает жизнь человека если не моментально, то через несколько дней.
– Погоди, что? «Нация розы»? Это название секты что ли? Что за хуйня, – фыркнул Ольсен, постепенно приходя в себя. В конце концов, психическая болезнь Гловера была важнее имени чужой женщины – а вот братцу точно нужна была помощь, совсем на своей работе, видимо, крышей поехал.
– Нет. Йенс. Это не секта. Хуже, – на полном серьёзе произнёс Томсон.
– Что может быть хуже?
– Это название преступной группировки.
Йоханесс широко открыл глаза, с непониманием разглядывая брата. Ольсен прекрасно помнил, как искренне удивился тому, что среди предпринимателей затерялся такой красивый человек, на эту недосягаемую женщину смотрели с немым обожанием и скромным повиновением. Никто не смел похабно разглядывать её, как певичку, танцующую на сцене. На лицах было лишь уважение и совсем немного страха. Тогда Ольсен решил, что дело в Кристиане – всё же предприниматели часто бывают с придурью, а горстка монет может исполнить любое их желание, даже если это будет заказное убийство из ревности.
Но Ольсен и подумать не мог, что сама эта женщина может быть… связана с преступным миром. Йоханесс ничего не мыслил в устройстве мафии, но разве представительниц прекрасного пола посвящают в гангстеры? Разве этот прекрасный цветок с точеной фигуркой и нежной шеей мог быть гангстером? От таких познаний по спине пробежал холодок, да и в целом стало как-то прохладно. Убивала ли эта красивая аккуратная женщина людей? Что она думала о насилии? Видела ли кровь, текла ли кровь с её крошечных прекрасных пальчиков?
Ольсен не верил Гловеру. Эрика показалось Йенсу необычной, но представить её с пистолетом в руках было до невозможности тяжело. Нет, этого не может быть! Это всё какой-то бред!
– Я понимаю, что это слишком большой поток информации для тебя, что тебе трудно это всё осознать и принять, но, Йенс, она может помочь. А деньги я достану. Пожалуйста, ради Оливера, ради Фриды, ради… меня?
Это решение было достаточно тяжёлым для Ольсена. Почему Гловер вообще собирался подписать какой-то там контракт с чёртовой преступной группировкой? Разве это не пугало его? Йоханесс понимал, что Томсон действительно переживал за своего кузена, но неужели не было каких-то более безопасных вариантов? Если Эрика Ричардсон действительно мафиози, то… может быть, всё же не стоило с ней связываться? Тем более что эта прекрасная дама наверняка уже точила на Йенса зуб. Ольсен зажмурился:
