утро, – я встретилась с Бэйкером в общей раздевалке.
Парень стягивал куртку и вытаскивал из ящика белоснежный накрахмаленный халат.
Дорогая медсестра-сплетница не удержалась и поведала ему о бандитах. Она перечислила их раны, красочно рассказала о криминальном виде пациентов, а вдобавок, еще и сообщила, что я нахамила главарю и осталась с ним же наедине.
Милли в ординаторской едва ли не позеленела от злости, что все пропустила.
– Ия, ты в порядке? – мой напарник развернулся и озабоченно посмотрел на меня.
Мы оба находились в раздевалке врачей. Некогда там царствовали одни мужчины, но из-за новых введенных порядков, им пришлось поделиться шкафчиками. Он это веяние моды не поддерживал, но за меня переживал.
– Не слушай Надю, – вздохнула я, садясь на шаткую скамейку. – Сколько к нам захаживали преступники, ничего же не случилось?
– Когда дежурил я, – произнес Бэйкер, – это существенная разница.
Я вяло отмахнулась, устав на отработанных сутках. Хочется ему выступать моим спасителем, пусть, лишь бы у меня было время отоспаться.
– Мне все равно, – чмокнула напарника в щеку, прекрасно зная о его чувствах. – Я домой, а завтра встретимся.
– Отдыхай, Ия, – улыбнулся друг.
Клэптон был превосходным реаниматологом. Я многому у него научилась, невзирая на небольшую разницу в возрасте. В мой первый день именно Бэйкер помог перебороть страх и объяснил, что пациентам плевать на мои чувства неполноценности и робость. Если я хочу стать настоящим лекарем, то не должна бояться и четко внимать всем инструкциям. Не Милли Бэбкок, моя наставница, ни другие целители. Именно он стал лучиком света в этом беспросветном царстве.
Выбирая специализацию, я полагала, что помогу жителям Ригборо, но на деле выходило, что девяносто процентов моих пациентов были маргинальные личности, которые о помощи и не просили. Вчерашний мужчина с раной от пульсара, и девочка со сломанным пальцем были приятным исключением в моих привычных буднях, но про первого я все равно утверждала с опаской.
Я приняла душ, переоделась из формы в удобную одежду, а потом вышла из больницы, предварительно проверив всех своих больных. Сколько на меня ругались, гнали, писали рапорты, но я никак не отпускала каждого пришедшего, кто согласился на обследование. Всегда перед ухом навещала и расспрашивала о самочувствии. Я бы и за последнего так волновалась, но на оставленной визитке значилось одно загадочно «Д».
Повернув за угол, неожиданно вспомнила, что кузен отчаянно просил навестить его в этот день. Он оборвал мой слайдер, оставил невероятное количество сообщений, но очень просил забрать какой-то злополучный конверт.
Курт в жизни не интересовался моими делами, давным-давно променял меня на сомнительных дружков, но бросить двоюродного брата в беде я не могла. Он остался практически единственным родственником, с которым я поддерживала худые отношения. Раз в год мы созванивались, сообщали
