добиться органичности в переходе от прозы к музыке?
М. Морейдо, ставя в одном из городов России мой мюзикл «Госпожа министерша», бранил артистов хора: «Ваше пение напоминает лай сорвавшейся со цепи собаки. Вы запели вдруг, ни с того, ни с сего!!!! Всю предшествующую этому хоровому эпизоду сцену вы должны проживать в предчувствии этой музыки, копить в себе желание сказать этим хоровым эпизодом нечто значительное… вас двадцать человек. На вас разные костюмы, вы все по жизни разные, почему бы и на сцене каждый из вас не попытался проявить свою индивидуальность?»
В массовых сценах у талантливых режиссеров каждый из актеров наделен хотя бы незначительной характерной чертой, отражающей его индивидуальность: Владимир Воробьев – «Слуга двух господ» и «Свадьба Кречинского, Кирилл Стрежнев – «Мертвые души», Александр Петров – «Порги и Бес», Георгий Товстоногов – «Ханума» и «Смерть Тарелкина».
Психологический жест в музыкальном театре очень часто выразительнее слова и даже музыки, и талантливые режиссеры, выстраивая партитуру сценического поведения исполнителей в сольных ариях, ансамблях и в мелодекламационных эпизодах, ищут в актерском жесте не только смысл и выразительность, но и главное – музыку.
Жест певца ни в коем случае не должен вторить музыке, задача режиссера – увлечь актера поиском в жесте дополнительных черт и штрихов, раскрывающих новый краски в характере и атмосфере спектакля.
Морейдо требовал от главных исполнителей на первой же застольной репетиции искать свой фирменный жест, принадлежащий именно этому спектаклю, в котором бы был сконцентрирован весь нерв роли, вся суть характера. Жесты находились. Актриса, игравшая Живку в узловых местах роли по-кошачьи зло, иногда с грозным шипением вскидывала руки, желая вцепиться «когтями» в лицо партнера… Актриса, игравшая роль ее дочери Дары, смешно передразнивала этот жест, как и другие действующие лица спектакля.
Оркестровый аккомпанемент как партнер и действенный музыкальный подтекст
Музыкальная ткань любого романса, арии или народной песни, так же, как и чисто инструментальная музыка действенна и в силу этого также немыслима без музыкальных событий (фразы, предложения, отдельные мелодические обороты, развернутые мелодические построения, паузы, динамические оттенки, игра темпов и регистров, гармоническая и тембральная окраска), окруженных предлагаемыми обстоятельствами – исполнительское вдохновение, исполнительское решение, акустика зала, слушательская аудитория, временной аспект восприятия авторской идеи исполняемой музыки сегодня, в данную минуту. Композитор, не учитывающий в своей работе фактора «событийного ряда в предлагаемых обстоятельствах» лишает вокалиста возможности верно определить логику физического действия (пения) и действенную логику слова (музыкального смысла). Зная специфику исполнительского процесса (установка внимания, собирание признаков,
