в нужном месте в нужное время, все вылетало из ее головы, и незадачливая фурри – не то актриса, не то танцовщица, не то даже и певица, как и все участницы Фестиваля из этой студии, – вечно занималась не тем, чем нужно. Фурри выскочила на лестничный пролет, ускоряя бег до предела, из-за чего не сразу получившие сцепление лапы прокрутились на ровном полу со скрипом когтей по покрытию, и едва не впечаталась в какого-то дикобраза с кучей вешалок в лапах. Ничего не ожидавший бедняга отскочил в сторону и мог наблюдать во всех деталях, как Летти эффектно растянулась на пороге студии, поскользнувшись совсем безнадежно на только что вымытой части зала.
– Летиция! – прогремел в коридоре возмущенный зычный вопль, и все находящиеся на этаже тут же испарились: никому не хотелось подвернуться под горячую лапу разъяренной фурри-гепардихи, которой принадлежал возглас.
Высокая обладательница голоса величественной походкой вышла из гримерки. Ее короткое, – даже слишком короткое, отметила про себя Летти, – блестящее платье, прикрытое на плечах пушистым «хвостом» шубки, едва слышно прошелестело при незначительном движении.
– Моя группа сбилась с лап, разыскивая тебя по всем студиям! Мне кажется, что мы договаривались встретиться немного раньше? – с ледяным спокойствием, в котором угадывалась скорая разрушительная буря вселенского масштаба, поинтересовалась Дезира. Зеленые глаза Скай недобро сверкнули, лишний раз подчеркивая истинное расположение фурри.
– Прошу прощения, – Летти поднялась с паркета и отряхнула легкий летний сарафан простого покроя. – Произошла небольшая заминка. Но теперь я уже тут.
Гепардиха хмыкнула неоднозначно и точно так же величаво прошла обратно в свою рабочую комнату, взмахом лапы приглашая Дримлап следом. Раньше Летиция никогда не была в личной гримерке Дезиры. В отличие от всех остальных здесь, Скай была единственной профессиональной певицей, причем довольно-таки популярной и востребованной, а значит, могла очень многое себе позволить материально. Огромное светлое помещение было оформлено в голубовато-синих тонах. Слева всю стену занимала просторная примерочная, отгороженная надежными темными ширмами от потолка до пола. Рядом висело зеркало в золотой рамке. В центре комнаты возвышалось некое подобие подиума, откуда хозяйка проверяла свою уверенность в новом образе и раздавала указания. На любом свободном клочке обязательно стояли или висели отретушированные высококвалифицированными личными фотографами этой фурри ее портреты, некоторые из которых служили и обложками модных журналов. На снимках она была очень похожа на себя, и можно было бы сказать, что все фото схожи между собой, но разные ракурсы, цветной свет и образы, созданные стилистами, решали этот вопрос еще тогда, когда он не мог бы быть озвучен.
Сейчас же в комнате яблоку негде было упасть: хореографы, операторы, костюмеры – все эти фурри толпились здесь, отлаживая камеры, приводя в порядок наряды, подбирая варианты выступления обеих участниц, работая над версиями сценария, переписанного несчитанное
