земли одним коленом.И осень с русою косой
Цветы засушит луговые,
И станешь ты совсем другой,
Моя прекрасная Россия.
Деревенская осень
Озябший лист дрожит на тонкой ветке,
Краснеет неба край с уходом дня,
И клонятся тяжёлые ранетки
У старого соседского плетня.
Печалит глаз гравийная дорога,
Разбитая под тяжестью колёс.
Лишь тонкая берёзка-недотрога
С пригорка смотрит в грусти на покос.
Плаксивит нависающее небо,
Туманы расплескались молоком,
Но всё в природе словно бы нелепо,
И всё идёт, как будто кувырком.
А я грущу по прожитому лету,
Оставленному в памяти моей,
Прислушиваясь к каждому куплету
Из песни в даль спешащих журавлей.
По осеннему скверу
По осеннему скверу
Я брожу не спеша.
В сердце вымощу веру –
Пусть ликует душа!
Обнажённые кроны,
Что стоят без листвы,
Почитают законы
Жизни новой главы.
И от этого зябко
В одиночестве мне.
С неба светит лампадка
В колдовской тишине.
И, продрогший немного,
Я смотрю вновь туда,
Где уходит тревога,
Как в землицу вода.
А когда вечер в поле
Обретёт свой уют,
На большое застолье
Ко мне гости придут.
Брызнут песни хмельные,
Как простое вино,
И спросонья Россия
К нам заглянет в окно.
Сторона моя лихая
Дремлют тонкие берёзы, тишиной дыша,
Где-то тут роняет слёзы беглая душа.
От погостов чёрно-белых чей-то плач и стон,
В старом храме отпевают – грустный перезвон.
Облака в закатном небе уплывают вдаль,
Скоро день воскресный сменит звёздная вуаль.
Запылённые тропинки ждут грибных дождей.
Дико ветры обрывают листья с тополей.
Вера в Бога не спасает, рвётся счастья нить.
Два пути Русь выбирает: воровать и пить.
И опять везут кого-то в северный острог,
Сердце горькое томится в тысячах дорог.
Здесь роднятся боль и воля, проза да стихи,
Сквернословие и нежность, храмы да грехи.
Всё едино в этом крае. И так будет пусть!
Сторона моя лихая – ситцевая Русь!
Деревенская Русь
Ковыляют ковыли вдоль обочины
Сухостоем на холодном ветру.
Деревушки на Руси скособочены –
Не пришлись они сейчас ко двору.
Побираются, как будто бы нищенки,
Снова прячась за прогнивший забор,
Но цветут по вёснам белые вишенки,
Да черёмухи в фате тупят взор.
Горько им стоять под небом невестами
В позабытых, захолустных местах.
В путь последний там уносят
