полагает, что Кокодрила теперь легко одолеть, ибо о составе еды своей он уже не заботится. И вот Гидра обволакивается грязью, словно труп, а когда Кокодрил ее находит, он пожирает Гидру и глотает ее целиком. Гидра же, обнаружив себя у него в брюхе, разрывает кокодриловы внутренности и появляется, вновь в победе ликуя.
По каковой причине я говорю, что из-за отмщения с покаянием опасался бы новой мести. Ведь многоглавая Гидра указывает на мужа, который, вступая в знакомство, всякий раз влюбляется… Остановись! Какой умелой властью и великой душой должны обладать эти люди, если могут раздробить ее на многие части! Ни одна дама не может владеть ими целиком, но если у каждой была хотя бы частица подобной души, она должна быть совершенно счастлива. Тем не менее я думаю, что никто из женщин не обладает подобным мужем даже в малой мере, но он сам служит им всем всей душою – точно как игрок в городки, если он будет всем предлагать палку, но никому не оставит. Желай он быть порядочным, ему следовало хотя бы класть ее в определенном месте. Но, полагая всех до конца одурачить, он уносит палку с собой. Так вот, эти кавалеры обслуживают девиц и дам с помощью своих душ. Но если бы они даже оставляли в каждом месте по частице души, я не думаю, что из этого получилось бы что-то хорошее, как судят о том, кто на все руки мастер, да ни одной толком не двигает. А сейчас я его оставлю и вернусь к нашему предмету. Пусть с теми лицами, которые сами дробят свои души на части, обращаются так, чтобы эти души во чревах их раз навсегда распались.
Известно и другое о Гидре. Когда у нее уничтожат одну голову, на ее месте вырастает еще несколько, и она таким образом, теряя, приобретает. Это указывает на мужчину, который, когда одна дама его проведет, так он обманет их семь, или если она его раз обманет, так он сделает это семь раз в свою очередь. Я весьма опасаюсь этой Гидры и очень хотел бы, чтобы моя дама тоже ее остерегалась, в особенности тех ее голов, которые наружно выказывают высшее почитание. Ведь кто часто говорит: «Прекрасная дама, извольте удостовериться в моей доблести» или: «Позвольте быть Вашим рыцарем» – и есть тот, с кем более всего следует быть настороже, если дама хочет хранить свои дела в секрете. Он не будет уверен, что является ее рыцарем, если не сослужит рыцарской службы хотя бы шнуруя голенища или по пути на турнир, перед толпой народа, где каждый может повторить его слова. И не уверится, что это она помогла утвердить его доблесть, если не выкрикнет ее имя, пришпоривая коня, дабы всем было слышно. Более того, а это еще хуже, он как будто думает, что надо нанять поэта, который с возвышений будет орать о каждом благородном и доблестном деянии во имя любви очаровательного создания, которым весь свет должен восхищаться.
Я хотел бы, чтобы таких людей моя дама весьма опасалась, ибо они будут обращаться с ней не лучше, чем Ехидна со своими родителями, произведшими ее на свет. Ведь натура Ехидны такова, что не появится она в этом мире, не убив отца и матери. Ибо Ехидна-самка зачинает через рот следующим образом: самец
