align="center">481. XCVII
Видно, сойду я с ума, размышляя ночами —
Рот у Эмилия хуже смердит или жопа?
Этот ведь грязен не менее, также и та не грязнее…
Думаю, думаю… Все-таки жопа и лучше, и чище,
Ибо беззубая. Зубы – оглобли, длиннее телеги
Челюсть, а если зевнет ненароком Эмилий —
Вешай хомут, ибо вонь словно из-под кобылы
Мула, что в зной полыхающий, в полдень горячей порою
Ссыт в невесомую пыль меж ослов с отдаленных пекарен.
Похоть и прелесть. Но что же там хуже?..
Утро. Светает. Являются свежие мысли:
Ежели вылизать жопу, так, может, оно полегчает?
482. XCVIII
Все, что о тебе можно сказать, о протухлый Виктий,
Будет, как сам говоришь ты, многословно и глупо.
Ты языком ведь можешь, если захочешь пользы,
Вылизать зад или просто сыромятную обувь.
А если желаешь зла нам, молви одно лишь слово,
И все мы тут же исчезнем от этой причины малой.
483. C
Келий Офилена и Квинтий Офилены,
Вами Верона цветет и вянет.
Сестры – не братья! Родни роднее!
Вместо родства – горячая дружба.
Кого же похвалим? Тебя, о Келий!
Ты друг всем, в ком кипят страсти,
Ты пламенный пыл не таишь втуне,
Счастливец, Келий: любишь как можешь.
484. CIII
Верни мне, пожалуйста, деньги, десять сестерциев, Силон,
И навсегда останься свирепым и неукротимым.
Если же любишь деньги, можешь остаться в своднях,
Но не зовись тогда уж свирепым и неукротимым.
485. CV
Уд вдохновенный полез на Пиплейскую гору —
Музы едва отпихнули ухватом.
486. CVI
Кто отрока походя стоит и хвалит,
Тому от похоти стоит ли отрекаться?
487. CVIII
Тебя казнят, Коминий, нет никакого сомненья
В том, что погибнешь ты гнусной, позорной смертью.
Старец, не сомневайся, это судьба. Вначале
Лживый язык твой подлый – им гриф завладеет алчный,
Выклюет мерзкое око мрачный, жестокий ворон,
Кишки растащат собаки, волк – все прочие части.
488. CXII
Известные люди, Назон, и тебе не известные люди,
Все тебя знают, Назон, знаменитый паскуда!
489. CXIII
В первый раз в консулы вышел Помпей —
Двое лежали с Мукилией, Кинна.
Стал во второй, а плоды урожайного блуда
Сразу из каждого выросли в тысячу раз.
490. CXV
Есть у нашего Уда тридцать гектаров луга,
Сорок гектаров поля, прочее – морские волны.
Все это превосходит богатства старого Креза,
У которого было больше, чем воображаешь.
Там вольные вечные волны, леса и поля с лугами
Тянутся к гипербореям до самого Океана.
Все это величаво, сверх естества огромно,
Правит не человек там, но ужасающий
