глубокой гордыни тут же пропали. Теперь он думал только о том, где супруга, которую он должен оставить или как минимум отсудить половину имущества в пользу рыжего взяткодателя. Её отсутствие не могло не радовать Павла, ведь теперь он мог бы с некой лёгкостью пускать в дело свой порочный и купленный за 2 миллиона рублей язык судьи.
Не успел он произнести своей профессиональной фразы: «Встать, суд идёт», как в зал Лужинского суда вошла женщина лет 25, а именно та самая супруга Григория. На ней был бежевый пиджак, который подчёркивал её высокое финансовое положение. Её волосы, цвета яркого золота, были собраны в кокон. Она являлась обладательницей красивой и подтянутой талии. Светло-зелёные глаза Сорокиной обошли быстром взором весь зал и на мгновенье остановились на Григории. Вид Марии был серьёзен, как и её одежда. Только её глаза, абстрагируя всему внешнему облику, излучали простоту и радушие молодой женской натуры. И из-за чего же он с ней мог развестись? Таким вопросом задался Павел.
Правдин оцепенел. Его взгляд с небольшим смятением осел на белом личике, вошедшей дамы. Какое-то непонятное чувство завладело его душой, это чувство было похоже на любовь, вот только в этом случае любви там не было, в основе этого чувства лёг восторг той красотой и грациозностью, которой обладала бывшая жена Григория. В зале с минуту все молчали до того момента пока из уст Павла не были произнесены слава.
– Встать, суд идёт.
Все присутствующие сразу же обратили своё внимание на судью, в ожидание какого-то продолжения. Правдин зачитал суть судебного спора, после чего спросил о намерениях каждого из сторон, проходящих по этому делу. Оба супруга были настроены на самую жестокую борьбу, казалось, что эта борьба будет уже не за имущество, а за честь. Тяжелей всего в этом поединке пришлось бы именно Марии, если бы её светлый и прозрачный лик не тронул тот грубый душевный лёд Павла, который на протяжение многих лет, сковывал его красное сердце.
По закалённому стеклу начал накрапывать слабый дождь. Тучи в одно мгновенье закрыли лучезарное солнце. В зале стоял мрак, из-за чего пришлось включить свет. Судебные прения продолжались. Студенты записывали какие-то заметки, а может даже целые высказывания. Павел наблюдал за судебной тирадой, которая с каждым новым высказывание одной из сторон обременяла его душу. Ему показалось, что никакие деньги не смогут его направить против такой девушки, которая всеми своими усилиями защищала своё имущество от лап наглого и циничного мужа. Голос Марии Владимировны звучал с определённой женской строгостью, речь её была очень слаженной и поставленной. По этим качествам можно было посчитать, что женщина она очень грамотная и умная, но было в ней что-то наивное и нетронутое, что-то, что не давало покоя Лужинскому судье.
Пришло время совещание Павла с двумя другими судьями. Правдин объявил залу о небольшом перерыве. В эти минуты он уже заведомо знал, что дело не тронется с места, ведь молодая девушка, которую он должен оставить
