задрожали. – Он сказал чарослово, и я как с ума сошла. Прости!
Осознание окатило меня не хуже компота: я накинулась на незнакомца. Целовала его, терлась об него как кошка и чуть не отдалась ему прямо там, на столе.
– Ладно, – голос тети смягчился. – Если будут болтать, так пусть Первый разбирается. Ты ни в чем не виновата.
– Они играли, – поняла я. – Он должен был наложить вожделение на первого, кто выйдет из кухни.
Тетя Рут задумалась, а потом фыркнула.
– Если б из кухни вышла я, он бы так легко не удрал! Уж я б его… – Она рассмеялась гулким басом и принялась собирать посуду в мойку. – Иди, приведи себя в порядок.
Я побрела в душ, стащила мокрую липкую рубашку, встала под слабые струи едва теплой воды, но даже не поежилась от холода – мое тело все еще горело.
***
Фалько гоготал, Найрин злилась, но Бастиану было плевать на ее обиды. Он сел за руль и вжал педаль так, что чаромобиль сорвался с места, подняв позади снежный вихрь.
– От любви не убежишь, – подначивал с заднего сиденья Фалько, который буквально светился всеми своими веснушками. – Хотя я ждал, что из кухни выйдет та усатая тетка. Было бы веселее.
– Если кто-нибудь узнает, нам попадет, – тоном училки произнесла Найрин, застегивая пуговки на его мундире, который накинула себе на плечи.
Знала ведь, что едет в Сумерки, отчего не взять одну из своих шубок? Бастиану не было холодно, но запах ее сладких духов, вечно остающийся на его одежде, раздражал.
Та девушка пахла ночным лесом, а у ее поцелуев был вкус диких ягод.
– Ты сама сказала, что вам надо оттачивать чарословие, – напомнил Фалько. – Тем более это так весело. Или ты ревнуешь Баса?
– Это было отвратительно! – взорвалась она. – С тенью из сумерек! Ты бы еще слизошмыга облизал, Себастиан. Я бы на твоем месте хорошенько вымыла руки и прополоскала рот.
– А я бы на твоем месте заткнулся, – грубо сказал он, и Найрин, ахнув, захлопнула обиженно надутые губки. Только его это совсем не тронуло.
– Это была всего лишь игра, – растерянно произнес Фалько.
Да, просто игра. Но откуда такой взрыв эмоций? Тонкое нежное тело, светлая кожа, синие глаза – та девчонка была сама невинность. Но желания будила самые темные. Как будто не он зачаровал ее вожделением, а она его.
– А ведь нас предупреждали о такой вероятности, – вновь заговорила Найрин, выбрав примирительный тон. – Эмоции заразны. Ты высший чар и зачаровал ее слишком сильно, Себастиан. Поймал отголоски ее чувств. В конце концов, пусть она всего лишь тень, но, тем не менее, половозрелая самка, которую к тебе потянуло. Понятно, что ты, как мужчина, инстинктивно не смог не отреагировать…
– Жаль, что ты влезла со своим компотом, – перебил ее Фалько, и Бас увидел его рыжий чуб и нахальную рожу в зеркале заднего вида. – Я бы досмотрел. Но лучше вернуться туда и зачаровать ее самому…
– Не смей, – рявкнул Бастиан со злостью, которая удивила его самого, и все разом притихли.
Возможно,
