когда девчонка предложила сделку, в глубине души зашевелился червячок здравого сомнения. Он шепнул, что сделки с женщинами всегда оканчиваются плохо, тем более, с молодыми и глупыми.
Однако я уже залез в это дело и даже успел натравить на себя людей Кулагин.
Теперь выйти из этой схватки победителем – дело чести.
Тщеславие – мой самый любимый из семи смертных грехов.
– За что тебе мой отец был денег должен? – вырывает из собственных мыслей.
– За дело, разумеется.
– Поподробнее, расскажешь? – просит Марианна.
Реально просит. Без выкрутасов.
– Клиентская тайна. Слышала о таком?
– Слышала, конечно. Только папа на тот свет отправился и бросил меня на попечение злобной стервы-мачехи, которая захотела меня продать старику. Думаю, я заслужила немного откровений, – заглядывает в глаза.
Сев на стул, разминаю затёкшую шею.
В последний раз, когда три часа ждал цель, высиживая в засаде, застудил себе шею. Теперь она затекает чаще, чем раньше, а иногда и простреливает.
Неужели я старею?
– Хочешь, я массаж тебе сделаю? – горячий шепоток прямиком на ухо. – Я умею.
– На все руки от скуки? – усмехаюсь.
Пронырливая и настырная девчонка тем временем опускает ладонь на мою шею и надавливает вынуждая наклониться.
– Немного умею…
Тонкие пальчики ловко разминают затёкшие мышцы. Попутно отмечаю, что пальцы у Марианны хоть тонкие, но сильные.
– Спортом занимаешься? – интересуюсь.
– Бегом.
– Хм… И кружок театральный, и массаж, и бегом занимаешься.
– Я вообще такая, со всех сторон замечательная.
Перехватываю её кисть.
– Что ещё ты умеешь?
Замирает. Начинает дышать чаще.
Реагирует на близость или скрывает что-то?!
– Дай массаж закончить, а то так и будешь ходить, не поворачивая голову в одну сторону до конца, – выдаёт с улыбкой. – Смотри, врага пропустишь!
– Продолжай, – отпускаю руку.
Хорошенько размяв шею, Марианна прокрадывается выше и зарывается пальцами в волосы, слегка царапая кожу головы.
Так приятно, чёр-р-р-р-рт… Я бы замурчал, если бы был котом.
– Так за что тебе папа был денег должен? – снова спрашивает и перебирается к особо опасной зоне чувствительности – к мочкам.
Так, стоп. Это уже красная линия! Не хватало, чтобы это малолетняя прохиндейка сразу всё просекла.
Я встаю и прохожусь по комнате.
– Отлично всё. Умелые ручки…
– И? – спрашивает Марианна. – Я должна знать, за что страдаю!
– Так уж и страдаешь?
– Страдаю. Мы ведь ещё не покинули черту города. Значит, я в опасности.
– Со мной ты словно у Христа за пазухой.
