быть, – терзаемый насущными тревогами, он пытался нащупать точку опоры, то ли в себе самом, то ли в воспоминаниях не проходящей любви, то ли в ком-то ещё.
В последнее время, он все чаще стал размышлять о выходе на пенсию, но страх перед столкновением с одиночеством пугал. Любимая работа не просто позволяла оплачивать счета, для него она была якорем, вторым домом, любимым домом, позволяющим ощущать себя важным и нужным, и перспектива выхода на пенсию наводила тоску с примесью ужаса, ведь неизбежно влекла за собой пугающую свободу, а он и представить себе не мог, что с ней делать.
– Время беспощадно, в начале пути кажется, что его слишком много, но с годами начинаешь четче ощущать все его отливы, забирающие с собою все самое важное: здоровье и значимых близких. И вот проходят года, становишься старше, мудрее, но однажды, абсолютно случайно, ты обнаруживаешь себя отчаянно пытающимся удержаться в этом сумасшедшем круговороте жизни, устоять, старательно оберегая себя от неизбежного момента столкновения с обезоруживающим одиночеством, непременным спутником каждого человека, ровно как и с неизбежной немощностью старости. Иной раз думаешь: вот теперь я готов продолжить танец жизни, а жизнь уже не готова танцевать с тобою. Да уж…печально. – Внезапный поток мыслей Самюэля прервал стук в дверь.
– Надо же, сегодня не опоздала, – подумал он про себя, постепенно возвращаясь в реальность. – Входите, входите.
В кабинет вошла Джил, ее очевидно сбившееся дыхание, которое она тщательно пыталась скрыть, свидетельствовало о проявлении уважения, она снова сильно опаздывала и рисковала не прийти вовремя, но все же торопилась, вероятно, даже бежала, и Самюэль отметил это, как и заметил тревожно-стыдливый взгляд, прекрасно понимая, что причина обращения за помощью лежала не на поверхности, он аккуратно стал копать в глубину.
– Как вы сегодня себя чувствуете, Джил, как ваше настроение?
– Бывали дни и лучше.
Обычно она была более открыта к разговору, это послужило сигналом для психотерапевта.
– Скажите, что вы сейчас чувствуете?
– Я не знаю, – она откинулась на кресло, словно отстраняясь, и запрокинула голову, максимально старательно отводя взгляд.
– Джил, а что произошло за секунду до того, как появилось ваше «я не знаю»?
– Не знаю, говорю же!
– Хорошо, давайте повоображаем. На что похоже ваше «не знаю»? Если, предположим, это был бы какой-то конкретный предмет или абстрактный, может быть, оно напоминает вам какое-то существо.
– Хм, – задумавшись, она изменила позу, отстраненную на сгорбленную, но тоже закрытую, и расположила локти рук на коленях, после чего стала поддерживать ладонями задумчивое лицо. – Это что-то тяжелое и грубое.
– Как камень?
– Да, да, вернее, нет, ну не совсем.
– Что же это?
– Вот оно! Каменная стена!
– Прекрасно, отличная работа. А теперь, Джил, скажите, что скрывается за каменной стеной, может быть, чувство, эмоция?
– Я не уверена, что могу правильно подобрать слова.
– Давайте я вам помогу, с вашего позволения, я медленно буду перечислять разные
