сиденья.
– Представь себе, да! – усмехнулся он, – их по всей стране дай бог если три сотни наберется, меньше, чем героев труда, почетных академиков или персональных пенсионеров всесоюзного значения – по отдельности, естественно…
– Н-да, любопытно…
– Вот и мне любопытно, – подхватил Валерий, – ведь это тоже жизнь, точнее, антижизнь, мираж, королевство кривых зеркал, где все наоборот, все опрокинуто: карьера, деньги, слава, честь… При том, что все эти понятия там существуют, так как, с точки зрения науки, это такой же социум, как и любой другой, с той лишь разницей, что там это все наполнено другим содержанием…
– Ты не гони, – пробормотал я, рассеянно прислушиваясь к его болтовне, – а то как бы чего не вышло…
– Но этот-то каков!.. Фермер, е-мае! – опять начал Валерий, пропустив мое предостережение мимо ушей, – жениться на такой вот “жрице любви”, жить с ней, иметь от нее ребенка – и это на виду у всей деревни, где каждый считает чуть ли священным долгом ткнуть в нее пальцем… Поди пойми, что у него в душе, какие кошки скребут… И что между ними происходит, когда они вдвоем остаются?.. Может, он ее лупит смертным боем перед тем как трахать, а она принимает как должное – за грех… Конечно, не молчит, орет, небось, на всю деревню, из избы выскакивает в ночной рубашке, а он за ней…
– С топором…
– Ну, не обязательно с топором, может, с печным ухватом – жанровая сценка в духе Брейгеля… – продолжал Валерий, мягко притормаживая перед вспыхнувшими габаритами шедшего впереди “жигуленка”, – и вся деревня это знает, соседи к окнам прилипают, когда вопли слышат с улицы – и ведь ни одна сволочь не высунется…
– Милые бранятся – только тешатся, – полусонно хмыкнул я, – а вот “снежный человек”…
– Да ну тебя, – отмахнулся Валерий, трогаясь с места, – сам же говоришь, что он – животное: членораздельной речью не владеет, огнем не пользуется, материальной культуры не имеет – зверь, вроде медведя…
– Он пошел по другому пути, – возразил я, – мы достигли вершин социального и технического прогресса, а он – биологического…
– И дай бог ему здо… – начал было Валерка, но в этот миг идущая перед нами “Нива” вдруг резко вильнула влево, впереди раздался страшный удар, и по нашему лобовому стеклу трескучим веером брызнули осколки. Валерий резко крутнул баранку вправо, и наш “оппель”, чиркнув бампером по крылу “Нивы”, перескочил поребрик, вылетел на тротуар и встал, упершись капотом в помятую водосточную трубу. Я скинул ремень, дернул ручку дверцы и хотел уже выскочить из машины, но Валерий упредил это движение, резко сжав ладонью мое плечо.
– Сиди, дурак! – прошипел он сквозь зубы, – мы же пьяные!..
Он чуть приоткрыл свою дверцу и, осторожно включив заднюю передачу, стал пятиться по узкому тротуару. Пока он выполнял этот маневр, я сквозь забрызганное мутной изморосью стекло остолбенело наблюдал то, что происходило впереди, где вылетевшая
