на всякий случай выставляя перед собой нож…
И вовремя!
Один из рангонов вырвался вперед – видимо, как и люди, из которых они получаются, они все бегают с разной скоростью, – и умудрился догнать меня, попытался сцапать прямо в прыжке с крыши на крышу! Нож резанул по вытянутой в мою сторону лапе, откромсав несколько пальцев, но, в отличие от лоа, рангон и не думал разваливаться на клочья черного дыма! Хотя с чего бы ему – он же не первый такой, кто пробует моего клинка – первого я убил еще в Тай-фо, и он тоже сдох далеко не сразу…
Черт, черт!
Время замедлилось – наверное, сработал один из моих имплантов. Я закончил разворот, принял удар парапета в ноги, но, вместо того, чтобы мягко соскользнуть вниз и перекатиться по крыше роллом, выпрыгнул как можно выше, вытягивая себя вверх руками! Группировка под колени, вынужденное сальто назад, продиктованное инерцией движения – и рангон, который не умел делать гейнер, как я, пролетел подо мной, бесполезно заграбастав лапами пустоту! Пронесся, упал на крышу, проскользил по инерции еще пару метров, скребнул когтями по монолитному гравию, разворачиваясь и снова нацеливаясь на меня…
Но я уже приземлился на крышу, перекатился назад, разрывая дистанцию между нами еще больше, и, едва ноги утвердились на крыше, выбросил вперед роупдарт!
Сверкнула желтая молния, рангон быстро вскинул лапу, словно пытался защититься ею, но роупдарт легко пробил ее насквозь, и вонзился прямо в середину уродливой продолговатой башки, неуловимо напоминающей о ксеноморфах.
Вряд ли рангон от этого сдох. Но как минимум его это замедлит.
А вот меня наоборот – ускорит.
Смотать веревку!
Меня дернуло к твари, а ее, соответственно – ко мне. Какой бы мистической и непонятной она ни была, свойства физического объекта никто не отменял, поэтому нас потащило друг к другу, как на резинке! Рангон упирался одной лапой в крышу, вторую, прибитую к башке, не мог от нее оторвать, и вообще, кажется, он был обескуражен происходящим…
А я – нет! Поэтому за мгновение до столкновения я сгруппировался, выставляя вперед ноги, перелил в них побольше Света, и толкнулся от выпуклой башки, как от гимнастического трамплина!
Нож, повинуясь моей воле, вылетел из головы рангона, я напоследок еще раз хлестнул им за спину – вслепую, куда угодно, авось попаду! – и снова приземлился на ту же крышу. Только теперь между мной и дирижаблем, до которого осталось метров десять, не было больше мешающего рангона.
Между нами больше вообще ничего не было. Это была последняя крыша, за которой начиналась пустая территория, которую прямо сейчас заполняли ручейки лоа, вытекающие из прилегающих переулков. Еще четыре шага – и все. Конец. В том или ином смысле. Или я допрыгиваю, и веревка роупдарта дотягивается до дирижабля… Или я не допрыгиваю, и тогда все заканчивается. Заканчивается в нефтяном озере, на дно которого тебя безостановочно тянут гнилые черные руки…
Шаг…
Есть
