строчек проникал,превозмочь стараясь смелых смыслов мощь,
распаливших мозговой накал…
В мутных дебрях лирики кривых зеркал,
в сумбурных лабиринтах мозг свихнёшь —
резво
извилины
по
пе
реп
ле
тал…
Устал…
Переполнился помыслов омут —
сумасшедшие образы прут
и на дне подсознания тонут…
Маразма щупальцами
мозга спрут
обвил ошалелость рассудка.
Миазмы гениальности гнетут —
жутко,
концерт в дурдоме будто…
И в нём участвую я тоже —
стишки читаю с умной рожей
про то, что вижу в странном мире.
Угодно повыпендриваться лире!
Бушует бред – концерт белиберды…
Что думаете вы – мне до… звезды…
Я – поэт тридесятого ряда,
с мутной музою запанибрата…
Плеваться bля, не надо!
2.
Вижу: звезды лапают лучами
похоть извращенности земли;
месяц льнёт печальными очами
к goпaм облаков, что разлеглись
рыхлой, сочной, похотливой массой,
ожидая сочный ветродуй;
хитрый мрак с таинственной гримасой
зреет, как обдолбанный колдун;
в небесах парит ангел-губитель
дьяволу-спасителю назло —
крышевать постылую обитель
и блажить ему не западло…
Чую: чудеса гниют тихонько;
доброй подлостью блажит порок;
тянется непрочная тесёмка
жизни, извиваясь в тьме тревог;
лезут лапы вечности-мерзавки
остатком трупной плоти обладать.
Бред блудливо тешит благодать.
Плату смерти принимает морг,
города – прогресса бородавки
вожделенью впрыснули восторг,
денежность посасывая рьяно…
Щедро опьянит нужда дурмана…
Залупы золотые куполов
под вековечной святостью крестов
к звёздной, вселенской, вздыблены вагине,
молитвы исторгая и поныне —
дабы Божья снисходила благодать —
во спасенье истово страдать…
Мир порой таков – поверишь в дьявола —
умного, всесильного, лукавого…
Гноится благодатность бытия —
повсюду бед и горя дох…
хрена.
Быдловатая ублюдочность везде —
в беспардонной человечьей череде,
в вещах весьма серьёзных, в пустяке
и в этом извратившемся стихе…
Многоаспектна в суете планета
неутомимостью кордебалета…
Слышу,
