немногие видели это место и уж тем более, как здесь всё устроено. Я уже стар и за много лет своей работы считал, что делиться опытом конструкции и функционала этого механизма будет большой ошибкой, но сейчас, седина на голове говорит мне, что ошибкой было поступать именно так. Поэтому прошу простить странному деду его не менее странные желания. Попрошу вас встать поближе к стене. Вот сюда.
Я безмолвно повиновался, встав спиной к противоположной от входной двери стене.
Часть из свисающих с потолка крюков и вешалок уже была занята тканями, на остальные Виллиам, недолго выбирая, докинул несколько других и дёрнул за один из рычагов, вмонтированных в стену.
Весь механизм зарычал жужжанием подшипников и трением канатов. Колёса закрутились, канаты распустились в одном углу и натянулись в другом, подшипники покатили по рельсам. Механизм ожил.
Круговорот тканей летал по комнате. Они цеплялись друг за друга, но не путались. Всё было рассчитано точной рукой создателя. За пару секунд вальс тканей и грохот шестерней затих. Всё замерло.
И предо мной, в оглушающем свете фонарей, предстал силуэт свадебного платья. Ткани мягко покачивались, создавая обманчивый образ присутствующего в них человека.
Но это была лишь иллюзия, искусный и чарующий обман.
Стоя с открытым ртом и не в состоянии произнести ни слова, я был поглощён увиденным. К реальности меня вернуло прикосновение Виллиама к моему плечу:
– Цвета, форма и всё остальное, конечно же, будут совершенно иными, нежели то, что вы видите сейчас. Здесь мы закончили, прошу выпить до дна ваш бокал. Учитывая, что вы не сделали ещё ни одного глотка – задачка это будет непроста, но обязую вас выполнить это требование. Считайте, что это будет прихоть старика номер два.
Вылив содержимое в свой желудок двумя большими глотками, жгучим ударом алкоголя и горечью миндального ядра я был возвращён в реальность окончательно.
Мне не хотелось уходить, но обмякшие от алкоголя ноги поволоклись на выход из этой комнаты чудес. Оставалась последняя, она называлась – «Мастерская».
Самая маленькая из всех комнат, обставлена она была весьма своеобразно. В центре комнаты стоял деревянный манекен, в полный человеческий рост он был разрисован и отмаркирован чёрными линиями, засечками и числами. В метре от манекена, вкруг, стояло шесть столов, с различными неизвестными мне приспособлениями для шитья. На трёх столах были установлены швейные машинки.
В углу комнаты было ещё одно сооружение, напоминающее деревянный скелет, словно с фортепиано сняли обивку и обнажили механизм из тысяч струн, педалей и кулачков.
Над каждым столом и над манекеном свисало по лампе, конструкция которой, предполагала возможность подъёма и опускания этой лампы вверх или вниз.
Виллиам разрешил войти, сопровождая указывающее движение руки описанием:
– Закончив в чертёжной сочинять и сочленять воедино
