style="font-size:15px;"> «Что же это получается? Если тебе платят за исполнение, то ты уже вроде можешь назвать себя музыкантом?», – рассуждал Павел и боялся дать, как положительный, так и отрицательный ответ.Но в первый же день, едва начав стучать, ещё не войдя в кураж, Павел увидел, как спешащая девушка улыбнулась ему и бросила мелочь в специальную коробку.
Она ещё что-то сказала, но губ её было видно и Паша не понял.
Чуть позже, когда утренний поток, спешащих на работу и на занятия спал, многие прохожие останавливались послушать. Правда ненадолго. И Паша понимал: то что он исполняет – это не совсем музыка. Скорее – это можно отнести к шоу, к концертному номеру, но назвать музыкой звучание одних ударных, он не решался. Когда ударник выдаёт соло в композиции – это совсем другое дело.
Иногда к Паше захаживал престарелый мужчина с аккордеоном. Звали его Кузьмич и его место было в ближайшем сквере. Он поначалу предлагал исполнять что-то дуэтом, но Паше нужно было очень пристально следить за пальцами музыканта и это сильно напрягало. Поэтому они в конце концов, когда Кузьмич наведывался в гости, стали исполнять свои произведения по очереди.
В любом случае для Павла каждое такое выступление доставляло колоссальную радость. Которая немного меркла от всё более редких и всё более формальных сообщений своей любимой. Сначала сообщения были наполнены эмоциями, воспоминаниями и надеждой на скорое возвращение. Но со временем они становились более сухими и формальными. Мол, нужно что-то написать, вот и рассказываю про город, в котором живу. Описываю достопримечательности. Казалось, писал их совсем чужой человек. Но на все вопросы, не случилось ли чего, Алла отвечала: всё нормально. Жаловалась, что сильно устаёт. А ещё Павла задевало, что Алла совсем не разделяла его восторга по поводу игры на барабанах. Она же, лучше всех осознавала, как это важно для Паши.
Алла, как и обещала, писала сообщения Павлу ежедневно, а иногда и по нескольку раз на дню. Это несмотря на то, что подготовка к экзаменам занимала всё время. И Павел отвечал в таком же ключе, но только первую неделю. Затем ответы стали приходить не на каждое сообщение, а со временем и ни каждый день. Алла прямо спросила ни появилось ли у него новое увлечение. Он опровергал, но как-то всё это было не очень убедительно.
А Ирина Георгиевна в это время каждое сообщение дочери и её друга отправляла Алевтине, которая их редактировала. И уже изменённые, в соответствии с законами психологии, сообщения доходили до адресата.
– Прости мне грехи мои, Господи, – завершала каждый разговор с подругой психолог, понимающая на что направлена её деятельность.
На что Ирина заверяла, что они спасают девочку от глупости, о которой она потом жалеть будет.
И неизвестно каких результатов бы добились подруги на ниве «спасения невинного дитя от необдуманных поступков», если бы не поступил Ирине Георгиевне очень важный звонок, когда она принимала душ. И возникла необходимость
