После завтрака он решил ещё раз прогуляться, но настал час утренней кошачьей дрёмы. Все разошлись по вольерам, в комнате стало тихо.
Пармезанов зевнул, свернулся клубочком на мягком матрасике и, засыпая, замурчал: «Кошачий бог, Мури-Мури, сделай так, чтобы здесь появился телевизор. Мур-мур-мур. И чтобы меня не заставляли учиться. Мур-мур, мур-мур».
Тыгыдык-тыгыдык-тыгыдык! «Что это? – Пармезанов открыл один глаз: вдоль вольеров с игрушечной мышкой в зубах носился молодой бело-рыжий кот. – Что, уже время игры? Отлично! Но сначала нужно подкрепиться».
Пармезанов доел корм, выкатил из вольера красный мячик и опасливо огляделся. Но никто не попытался отобрать у него любимую игрушку.
Коты гоняли по комнате мячики и комочки меха, похожие на мышек; сидели на бортике раковины и ловили капли, падающие из носика изогнутого крана. А любители спокойных развлечений валялись у окон и наблюдали за голубями. Подоконники были заняты до самого вечера, но спросить разрешения посидеть рядом Пармезанов так и не решился.
В середине ночи, когда приходят самые интересные сны, отдыхающих котов переполошили вопли из вольера новичка:
– Миу-миу-миу! Миу-миу-миу!
Люсинда растолкала Пармезанова, дёргающего во сне лапками. Он замолк и смущённо забился в угол вольера:
– Ой, простите, мне плохой сон приснился.
– Что же тебе приснилось?
– Что меня моют. В большом тазу, – Пармезанов поёжился. – А я с детства воды боюсь.
– Воды? Мыться в тазу неприятно. Но не самое страшное в жизни, – снисходительно мурлыкнула Люсинда, вышла из вольера и зашипела на собравшихся котов: – А ну-ка всем спать! И нечего хихикать!
Урок массажа
Утром Пармезанов подошёл к расписанию уроков, висевшему на дверях.
«Массаж. Тренажёрный зал. Котопсихология. Этикет».
– Угораздило же меня! Даже поспать будет некогда. Может, успею на птичек посмотреть?
С двух подоконников свисали подёргивающиеся хвосты и слышалось разноголосое «Мря-мря-мря».
– Фильм про птичек смотрят, – позавидовал Пармезанов и отправился к незанятому дальнему окну. – А тут что показывают?
Едва начинающие зеленеть газон и кусты. Ни птичек, ни прохожих. Но солнышко так приятно грело, что уходить с подоконника не хотелось.
– Привет! Можно к тебе? – спросил тонкий голосок. Молодой серый кот скромно пристроил худощавое тельце на краю подоконника и заискивающе поморгал. – Я Макс.
– Привет, Макс. Я Пармезанов. Можно просто Кузьма. Слушай, а что это за урок «этикетка»?
– Этикет, – вздохнул Макс… – Это ужас. Кошка Маркиза учит нас правилам поведения у заказчиков. Нельзя ходить по столам. На занавесках нельзя качаться, и даже обои нельзя царапать! Ничего нельзя. – Он пригнул голову и зашептал, поблёскивая озорными глазами: – Мы эту противную училку зовём Мадам Нельзя.
