постным маслом, с уксусом и репчатым луком.
Это был запах далекой юности, который он так прекрасно помнил и который неизменно встречал его, когда в редкие поездки в ближнее Подмосковье наведывался в заветную квартирку, о которой знал только он и еще две женщины.
Он быстро прошел в гостиную и, увидав на фоне светлого окна знакомый силуэт, но еще не совсем уверенный, негромко окликнул: – Аля?
Так меня называл только он – мой папа, адмирал, нарком Военно-морского флота страны.
Это был удивительный человек – большой, красивый, самый умный, самый добрый и родной на свете. Я с замиранием сердца следила за каждым его движением, когда он приезжал к нам с мамой сначала в Архангельск, откуда все мы были родом, а потом в Звенигород, где он выхлопотал для нас отдельную квартирку в стареньком домике над рекой.
Из рассказов мамы я помнила, что у них была большая любовь в юности, а потом обстоятельства воинской службы отца разлучили их, и он даже не знал, что родилась я. Когда он стал известным начальником и мама сумела отыскать его, он был уже женат. Однако он сразу признал меня за свою дочь и при встречах всегда заваливал подарками.
Я носила фамилию мамы, а в анкетах напротив фамилии отца писала, что отец погиб в бою в республиканской Испании, что могло быть правдой, потому что отец долгое время был в этой стране и даже участвовал в настоящих морских сражениях.
Я закончила школу с золотой медалью и собиралась поступать в Техническое училище имени Баумана.
Сегодня было воскресенье, 15 июня 1941-го, последний мирный выходной, до войны оставалась всего одна неделя…
– Аля, – снова повторил он уже более уверенно, – ты как здесь оказалась?
Я бросилась к нему, приобняла, одновременно пытаясь не очень сильно приближаться.
– Просто я захотела тебя увидеть, – ответила я заранее приготовленными словами, стараясь не вдаваться в подробности.
– Но как же ты сумела пройти мимо дежурного незамеченной? – не сдавался он.
Отец привык что везде и всегда должен быть порядок, и мое появление здесь было явным его нарушением. А тут налицо было двойное нарушение заведенного им порядка: мало того, что я заявилась в его квартиру, что было строжайше запрещено, но еще умудрилась проскользнуть мимо бдительного дежурного. Однако выяснение причин незаметного появления совершенно не входило в мои планы, поэтому я решила отвлечь его.
– Папа, а ты знаешь, что скоро начнется война? – задала я вопрос, на который он попросту не мог не ответить.
– А кто тебе об этом сказал? – вопросом на вопрос ответил он.
– Да все говорят, – пожала плечами я.
– А ты знаешь, что за распространение слухов тебя могут арестовать? – продолжал отец.
Вместо ответа я совершенно неожиданно для него сняла парик, который в точности копировал косу, которая была у меня в девятнадцать лет, щелкнула выключателем и превратилась в такую,
