семейной.
Ян сначала не хотел в летний школьный лагерь, но соседи оформили туда своего сына Толика, одноклассника Яна, и родители настояли на том, чтобы и он хотя бы попробовал туда ходить. А роботы никуда за это время не убегут. Яну пришлось покориться столь логичным выводам. Да и ему самому было любопытно провести время не под маминым присмотром или одному дома и во дворе (и пусть места хватало, да и игрушек было много, но мама всегда в телефоне…), но хотелось гулять, а родители строго-настрого запретили ему выходить со двора, когда их нет дома (а дома их не было каждый день, потому что они работали).
А тут с разрешения вожатой можно было ходить по территории школы и покупать разные вредности вроде шипучек в соседнем магазине: и одному, и вдвоём с Толиком. И вроде бы все прелести вот такой летнелагерной жизни были распробованы и оценены, как случилось непредсказуемое: Ян влюбился.
Любовь была удивительной. Он с нетерпением ждал каждой новой встречи, каждый раз открывая для себя что-то неизведанное. Это был целый новый мир чувств. Любовь на всю жизнь – знал Ян. Первая любовь, о которой не догадывался никто: ни друзья, ни вожатая, ни даже Толик, чья раскладушка во время дневного сна стояла всегда рядом с его. Даже лучшему, самому близкому другу он ничего не рассказал: хотел сохранить это чудо в тайне.
Каждый день на завтрак, полдник и обед они ходили в столовую. Вот туда и торопился Ян. Сегодня он упал и поранил колено, в результате чего его отправили в медпункт, а потом сказали «если сможешь – приходи в столовую на обед». Ян сказал, что обязательно придёт, ведь он не мог поступить иначе.
И с перевязанной ногой, почти не хромая и не морщась от боли, он дошёл до отдельно стоящего здания, где располагалась школьная столовая, и поспешил в обеденный зал. Толик сидел за столом у окна и, как истинный друг, охранял место для Яна. Все уже ели. Ян махнул товарищу рукой, мол, я в порядке, и пошёл к Оленьке (она, как обычно, раздавала тарелки с едой).
Молодая двадцатилетняя девушка с задорным кучерявым каре всегда очень мило улыбалась. Она нравилась всем и казалось, что и ей нравятся абсолютно все, а в особенности – это жаркое, такое солнечное лето. Её звали Оленькой. Красивое имя для красивой девушки… Оленька увидела Яна, когда он только появился в дверях, и заправила непослушные волосы под косынку, призывно помахала рукой.
На немного слабых ногах, но не от травмы, а от волнения, Ян пошёл к стойке, за которой находилась Оленька. Он очень волновался: ладошки вспотели, в животе слегка сосало где-то внутри, искусно намекая, что пора кушать, а не дурью маяться. Он подошёл к стойке. Оленька улыбнулась широко-широко:
– Где поранился? Всё в порядке? Может, пусть родители домой заберут?
Ян и думать не хотел, чтобы раньше положенного времени вернуться домой, тем более и любовь… его любовь вон как близко, только руку протяни.
– Да нет, со мной всё хорошо. Я только чуть-чуть колено оцарапал. Уже и хожу нормально, даже не хромаю. – И для убедительности прошёл туда-сюда от Оленьки
