я была в доме мисс Гленды, а ее дочь – прямо по коридору, наконец смогла заснуть на диване. Здесь было спокойно, почти тихо, без отвлекающего хаоса или каких-либо временных ограничений и сроков.
Через несколько минут Кристин ушла, а я просто… осталась.
Я вернулась в спальню мисс Гленды, взяла один из старинных стульев, стоящих у стола, и спросила, могу ли сесть рядом с ней. Мисс Гленда утвердительно кивнула, не отводя взгляд от потолка. После нескольких минут молчания я начала читать руководство для сотрудников моей компании на планшете, поскольку не знала, что еще мне делать.
Минут через двадцать или около того мисс Гленда обратила на меня внимание.
– Ты думаешь, я сумасшедшая, да? – спросила она, улыбаясь. Казалось, ее почти забавляет мысль, что я могу так подумать.
– Нет, вовсе нет! – ответила я, очень сильно удивившись.
– Все в порядке, знаешь ли, – продолжила она. – Моя дочь думает, что я сумасшедшая.
Я промолчала, потому что не знала, что ответить. Мисс Гленда сделала паузу и поудобнее устроилась в своей постели, прежде чем продолжить.
– Я не сумасшедшая. Моя сестра стоит прямо рядом с тобой.
Инстинктивно я повернулась в том направлении, куда указывала мисс Гленда, но там я увидела только прикроватный столик. Я кивнула в ответ.
Когда мисс Гленда заснула и весь дом затих, я осознала, что мое образование не подготовило меня к происходящему. За все два года обучения в школе медсестер в общей сложности один день был посвящен уходу на дому и паллиативной помощи, хотя это две совершенно разные специальности. Да, пациенты, которые проходят лечение на дому, тоже находятся в своих постелях, но они не умирают, что, очевидно, сильно отличает их от пациентов хосписа.
По-настоящему понимать, что такое паллиативная помощь, я начала только на прошлой работе менеджером в доме престарелых. Наш дом престарелых предлагал программу под названием «Передышка», в рамках которой мы принимали пациентов хосписа на период до пяти дней, когда их опекунам требовался перерыв. В мои обязанности входило раздавать лекарства. Я даже не ухаживала за пациентами хосписа, но видела медсестер, которые приходили к пациентам, участвующим в программе. Мне нравились эти медсестры. Казалось, они способны сосредоточиться на своих пациентах так, как никогда не удавалось мне. Меня это правда восхищало. У медсестер хосписа всегда было от двенадцати до восемнадцати пациентов, они могли сесть рядом и провести с ними время – это было частью их работы. В доме престарелых у нас было по сорок пациентов на каждую медсестру. Я иногда шутила, что чувствую себя игрушкой-дозатором PEZ, когда бегаю из одной палаты в другую, потому что времени хватает только на то, чтобы раздать все необходимые лекарства. Пробегая по коридору и как обычно стремясь раздать все медикаменты, я иногда замечала медсестер хосписа, которые сидели у кроватей своих пациентов и болтали с ними. Это казалось мне спокойным
