Уходя от столкновения, Йорка пытается отскочить от них, но они проходят через её тело так, словно её тут и нет.
Или?…
Нет всех их?
Глухой топот змееголовых существ, стройными рядами идущих по гранитной мостовой гулом отзывается в голове Йорки. Она с ужасом наблюдает, как они проходят по трупам людей, не изменяя маршрута и останавливаясь только для того, что бы добить раненых.
Неожиданно один из них, уже пройдя мимо девушки, останавливается и, словно увидев её, всматривается прямо в её лицо.
Взгляд его больших выпученных глаз с вертикальными вытянутыми зрачками сливается с голубизной очей Йорки и она…
Зажмуривает…
…нет!
…в ужасе открывает глаза.
…По утреннему лесу, осторожно ступая, и ведя лошадей под узды, идут друзья иирки.
Остановившись, Ратибор поднимает голову:
– Солнце высоко. Далеко уйти не могла. К вечере должны догнать.
И друзья продолжают путь, осторожно ступая по цветущей поляне.
–Смотри, – наклоняется к примятой траве Кантимир, проводит по ней ладонью, поворачивает голову в сторону, встаёт, основательно осматривает стоящие недалеко кусты, снимает с ветки тонкую холщовую нить и показывает её Ратибору:
–Западнее пошла.
–В свою сторону, – кивает Ратибор.
–А она, однако, смышлёная.
–Но и мы не хуже. Прибавим, что ли? Вон, видишь, трава примята? По следам и пойдём.
Иирки ускоряют ход и скоро выходят к месту, где девушка упала и поранила ногу.
Из земли торит свежевыкорчеванная часть сука, одним концом уходящая в землю.
–То ли споткнулась, то ли ещё что.
Кантимир наклоняется, осматривая землю и проводя рукой по примятой траве с неестественно рыжим оттенком.
–Странно, – приседает он, срывает травинку и, задумчиво закатив глаза, обнюхивает её:
–Словно обгорела, а травой пахнет, не дымом. А это что?– дотрагивается он до бурого пятна, тонкой полоской покрывающего примятую траву и, сорвав несколько травинок, подносит их к носу.
–Кровь…
–Кровь?– услышав это говорящее о многом слово, Ратибор встрепенулся и повернулся к другу.
–Да, – подтвердил Кантимир, – кровь, – и встал с колен:
–Но её немного. Рана небольшая. Скорее, царапина от падения, не больше. Так что жива- целёха твоя зазноба.
И, пройдя мимо Ратибора к своей мирно жующей траву лошади, мужчина ободряюще хлопает друга по плечу и продолжает, указывая рукой на землю:
–Вот, смотри, след дальше идёт. Бодро идёт, двумя ногами, не хромая.
–И как ты это понял?
–Примятость одинаковая. Если бы хромала, один из следов был бы более сильным. Так что споткнулась, упала, встала, пошла дальше. Быстро пошла, – добавил он, ускоряя шаг, – почти побежала.
–За ней кто-то гнался?–
