Он хорошо знал Виктора Иванова и очень расстроился, услышав о его гибели.
– Витя был здесь полтора месяца назад с бывшими выпускниками, целую корзину цветов привезли на женский праздник, поздравили весь персонал. Так неожиданно и приятно было, многие до слёз растрогались. Он ребят организовал. Всегда такой был. Здесь в детдоме уже больше трёх лет работаю. Когда я пришёл, Иванов был старшеклассником и бесспорным авторитетом среди воспитанников. Я даже боялся, что сложности с субординацией возникнут, держался настороже, подвоха ждал. Мне раньше с детьми никогда работать не доводилось. А Виктор, когда узнал, что я в Донецке добровольцев обучал и по ранению из армии списан, сам пришёл и помощь предложил. Мы и занятия по НВП, и патриотический клуб организовали, письма с рисунками на Донбасс посылали, парни ходили к волонтёрам, помогали грузы на фронт отправлять. Да у нас в коридоре стенд висит с фотографиями, да и доска почёта, где Виктор на самом видном месте…Голос директора прервался, на глазах выступили слёзы, он отвернулся и полез в карман за платком. Чтобы отвлечь мужчину от переживаний, Елена Анатольевна попросила воды, потом встала, кивнув головой Галке и Славе, и вышла в коридор посмотреть фотографии. Следом подошли Матрёшкина с Рыбиным.
– Жалко парня! Что же он там делал и как погиб? – У вас есть какие-нибудь предположения, – спросила Галка Елену Анатольевну. Воспользовавшись моментом, Асиновская рассказала про сон, выдав его за свои умозаключения по итогам прочитанных музейных материалов. Она повторила фразу какого-то краеведа о том, что подземелья и подземные ходы со времён Смуты и придворных заговоров были непременным атрибутом монастырей и дворцов в качестве укрытий и хранилищ ценностей. – Учитывая, как сильно пострадал род Долгоруковых во время заговора против всевластия Анны Иоанновны, да постоянные нашествия с разграблением на усадьбы и поселения лесных разбойников во времена Разина и Пугачёва, постройка потайного хода к реке для спасения жителей и сохранения ценностей кажется вполне естественным делом, – закончила Асиновская свою мысль.
Тут их позвал директор, который уже взял себя в руки и даже успел организовать для гостей чайный столик. Прихлёбывая свой любимый зелёный чай, Асиновская спросила, – А вам известно как Иванов попал в детский дом и когда это случилось?
– Конечно. Сотрудники рассказывали и личное дело смотрел. Мальчику было восемь лет. Он ехал в машине с родителями. Метель, гололёд, плохая видимость стали причиной большой аварии. На МКАДе, столкнулось несколько автомобилей, два или три из них загорелись. Виктора от сильного удара выбросило из машины, что спасло ему жизнь. Но амнезия с тех пор не прошла, он ничего не вспомнил о прежней жизни. Долго мотался по больницам. Врачи установили примерно его возраст. А имя, отчество и фамилию оформила уже прежний директор. Она и рассказала мне эту историю. Виктор говорить про аварию не любил. Полиция, органы опеки, а потом и мы с ним пытались
