телеги, чтобы не отстать от каравана. Слезы лились неостановимым потоком, и она ничего перед собой не видела. Рыдания сотрясали Нирмалу, и даже на видящих ее слабость новобранцев ей было плевать. Они и сами после недавнего зрелища выглядели очень бледными.У девочки не возникло вопроса, почему и зачем Наместник так нагло убил Зачарователя у всех на глазах. Это все из-за нее и для нее.
То как расступались бойцы, давая идущей рядом с телегами Нирмале увидеть все подробности. Тот пустой и холодный взгляд Алинкара, когда он смотрел на мучения человека. Крик Сэла и глухой звук падения костяка.
Все это стояло перед глазами и звучало в ушах девочки до сих пор.
Сначала Нирмала была потрясена чудовищностью произошедшего. Слезы начали литься еще в городе. Как они проехали ворота, она уже не видела.
Еще только вчера она зашла к Сэлу после лечения крестьян. Они долго прощались, старик даже прослезился от счастья, что девочка каким-то чудом избежала уготованной ей участи.
– Спасибо вам за все, дедушка Сэл, – девочка обняла старика, впервые назвав его так. Он был ее единственным другом в этом городе, насколько вообще могут быть друзьями люди с разницей в возрасте в двести лет. Он многое рассказал ей, от чего-то предостерег, переживал за нее по-настоящему.
Нирмала видела, что он очень скучает по своим сыновьям и внукам, поэтому так к девочке и тянулся.
А теперь он мертв из-за Нирмалы. Всего лишь потому, что один жестокий человек назло ей убил его, заставив перед смертью испытать невыносимые муки.
Алинкар хотел, чтобы девочка страдала и чувствовала свою вину. И у него это получилось.
Еще совсем недавно она так радовалась тому, что стала наконец Одаренной, у нее появились сильные Дары. Это же магия! И, главное, вырвалась из расставленной на нее ловушки. А сейчас от былой радости не осталось и следа.
Всю следующую неделю Нирмала провела в апатии. Ей ничего не хотелось – ни есть, ни пить, ни общаться, ни развивать Дары, да и вообще, двигаться не хотелось. В идеале девочка бы лежала на кровати, свернувшись калачиком и страдала.
Но теперь она солдат в Имперской Армии, кто же позволит ей лежать целыми днями?
Вот и проходилось делать то, что от нее требовали старшие по званию. Вставать утром и приводить себя в приличный вид – солдат не должен быть неряхой. Сразу после завтрака они отправлялись в путь. Остальные бойцы постоянно переговаривались о чем-то, делились впечатлениями. Только Нирмала бежала молча, отвечая короткими односложными фразами, если обращались к ней.
Постепенно с ней совсем перестали разговаривать, что у девочки вызвало чувство облегчения. После вечерней остановки, пока кто-то из крестьян готовил ужин, ремесленники носили хворост, бойцы, под руководством сержанта, развивали Дары.
В первый же вечер сержант Линт велел четверым бойцам атаковать пятого под защитным Даром. Когда Нирмала отказалась в этом участвовать, опасаясь, что слабая
