со словами Игоря, но все же к молодежи относился с некоторым снисхождением. Своих детей у них с Ольгой не было, а вот с отпрысками друзей он всегда находил общий язык. Обсуждал с ними мультфильмы и их героев, ту же миссис Клювдию, затем они подрастали и рассказывали уже о том, что хотят новую игрушку, потом уже ничего не рассказывали, так как жили своей, как им казалось, взрослой жизнью. Но даже в такие моменты всегда были рады ему и обсуждали, что угодно, что не касалось именно их сокровенного, личного пространства.
Студенты детьми считаться уже не могли, но своей показушной взрослостью напоминали их. Наверное, тем взрослый и отличается от ребенка, что он не желает «казаться» взрослым. А некоторым, такое чувство, и вовсе никогда не хотелось этого. Борис старше его, а ведет себя так, будто бы, наоборот, только выпустился из университета и является самым главным архаровцем. Игорь очень интересно изъясняется, очевидно, много читает, но сам порой страдает юношеским максимализмом. Похоже, единственным из здесь собравшихся по-настоящему взрослым человеком был Матвей Юрьевич. Он в основном молчал и слушал, вклиниваясь в разговор редко и лишь по делу. Да и на остальных, даже на Бориса, смотрел, будто бы со снисходительностью и какой-то отеческой любовью. Этакий усталый патриарх с теплотой и заботой слушающий про успехи и мысли своих нерадивых чад. Интересно, почему он лишь номинальный и юридический руководитель?
Мысли Степана были прерваны вопросом Игоря, обращавшегося к самому Борису.
– Мы твоего мнения, Сергеевич, не услышали.
Борис почесал подбородок, затем поднял стопку и заявил:
– Ну, выпьем за то, чтобы они оказались хорошими людьми, а главное – работниками.
Все весело присоединились к Борису, хотя Игорь, судя по его кислому лицу, остался недоволен ответом.
– Ну, ты как отец родной – не сказал, а рублем одарил. Все наши споры сразу рассудил, – проворчал он, а затем присоединился к тосту.
– Вот скажи мне, Игореш, какие споры ты имеешь в виду? Что они плохие едоки или что нужно посмотреть в дальнейшем, как они будут себя вести? Я вас услышал: я с вами со всеми в какой-то степени. Давай уже предоставим студентикам шанс реализоваться и показать, чего они стоят на самом деле. Чего судить попусту?
Игорь скривился и попросил передать ему опустевшие стопки. Далее разговор со студентов перешел на другие темы. Степан узнал, что водителей автобусов также приглашали, но те предпочли компанию Клавдии Ильиничны и ее людей, которые устроили свои посиделки где-то в районе реки. На вопрос Степана, кто же тогда следит за студентами, если все разными компаниями празднуют начало сезона, Борис ответил, что ему досконально известно, что сейчас практиканты сами отмечают, собравшись в одной из палаток. И что по его плану минут через двадцать их должен шугануть один из архаровцев. Интересно получается, подумал Степан, лагерь преподносится как единый организм, а сидят все в итоге порознь. Одни – у реки, другие – у палатки Бориса, третьи – в своей палатке. Не очень это соотносилось с идеей археологического лагеря как
