в училище, Семену Ильичу отрапортуем, – заверил Анчутка, – а ты лежи спокойно и не прыгай без большой нужды.
Колька лишь глаза закатил.
Убрались наконец народные целители, деликатно выставив у скорбного ложа имеющееся в распоряжении ведро. Беспокойный этот Анчутка, своими охами не дает спокойно умереть.
Колька принялся болеть. Ночь промучился, в понедельник полегчало, но как попробовал встать на работу – тут же лег пластом. Лежал тряпкой, пил по чуть-чуть из бидона. Слабость и урчание никуда не делись, но помогает эта то ли черника, то ли черемуха. Рези стихали, бегать стал куда реже. Правда, за то время, пока еще резвый был, так утомился, что теперь ноги не ходили. Встанет, до уборной добредет – и обратно падает на кровать.
И вот ведь засада – дома пусто, некому ни помочь, ни пожалеть. Соседки на работе, а семейство уехало отдыхать. Остался Колька брошенный.
Ну, конечно, они не нарочно. Бате в профкоме выдали путевки, и он, приехав на те выходные, торжественно объявил, чтобы собирались: все разом едут на море!
Наташка верещала, прыгая мартышкой на кровати. Мама просто обрадовалась. Еще бы. Отпуск – это же что-то такое, из производственных романов. Последний раз семейство Пожарских море видело в такие незапамятные времена, когда еще мамонты бродили по мирной довоенной земле. Потом Антонина Михайловна спохватилась и уточнила для очистки материнской совести:
– Что, и Коленька с нами?
Парень облился холодным потом и, не дожидаясь батиного ответа, начал излагать, старательно контролируя голос, чтобы ни капли тревоги не звучало:
– Нет, я никак не сумею. Не отпроситься.
– Чего вдруг? Ты ж вроде больше полугода отработал, имеешь право.
Можно было голову дать на отсечение, что отец незаметно для мамы, сугубо по-мужски, подмигнул. Колька продолжил в том же духе, солидно и по-взрослому:
– Да вот, Ильич ремонт затеял, с обновлением оборудования. Станки надо принимать, осваивать. Планы спустили, один встречный…
– Ах, станки и планы. Это да, святое дело, – и хотел Игорь Пантелеевич еще что-то добавить, но Антонина Михайловна пристыдила:
– Игорь, придержи свои колкости. На что ему пансионат, наши посиделки с кефиром? Мальчик вполне взрослый, вон, усы уже как у гуцула.
– Что?! – перепугался сын, хватаясь за верхнюю губу.
– Я говорю, что он и без нас найдет чем заняться. Ну а не найдет – здоровее будет. А вот Наташке с ее бронхами как раз погреться на песочке не мешает…
– Будут камушки да галька, – уточнил отец, – но в целом все верно излагаете, Антонина Михайловна. На кой он нам, этот Колька?
Они принялись обсуждать разного рода приятные детали – что с собой брать, что там выдадут – втроем уже, без сына и брата.
Колька был на этом сборище курортников лишним и поскакал поделиться новостями с Ольгой. Она же, открыв дверь и даже не пригласив на чай, лишь подбородок вздернула:
– И
