мокрая от слез! Меня отдали на второе полугодие, но не долго мне пришлось здесь учиться: вскоре по приезде в Смоленск я заболела скарлатиной. Родным я не писала о своей болезни, боясь их побеспокоить. Как им было ко мне приехать, когда шестьдесят верст надо было ехать до станции, а я знала, что мамочка моя слаба. А каково было бы ей остаться, а папочке самому ехать ко мне?! И вот я осталась едва живой после такой тяжелой болезни, думала, что не выживу, но домой написала, только когда начались каникулы, и тогда меня взяли домой.
Летом пришло извещение, что я принята в Московский Александровский институт в шестой класс (т. е. во второй), и я стала усиленно готовиться по немецкому и французскому языкам, для чего к нам приходила гувернантка из соседнего имения. Старалась сколько было сил, так что гувернантка все хвалила.
В августе папа отвез нас – брата в Полоцк, а меня в Москву. Сначала мне трудно было, по языкам я отставала (была двадцать третьей ученицей при тридцати четырех в классе), весной заболела (корью), и думалось мне: буду последней ученицей или придется даже остаться на второй год. К тому же у меня заболели глаза; здесь экзамены, а мне, вследствие болезни глаз, нельзя читать самой; я только слушала, как другие учатся вслух, и все силы употребляла, чтобы запомнить. И вот что же?
Экзамены прошли неожиданно очень хорошо, я сделалась третьей ученицей, а потом второй, и так до конца курса, а при окончании получила серебряную медаль. Мне потом легко было учиться, занималась со всем классом, вела записи и все справлялась по ним. Но постоянно я была серьезной, скучала по родным. Ничего никому не говорила, но ночью подушка моя редко бывала сухая от слез. Мне всегда страшно становилось при мысли, что моя слабая здоровьем мамочка умрет без меня. До конца четвертого класса никто не видел меня улыбающейся. Но вот, по мню, во время экзаменов из четвертого в следующий класс, занимаясь со своими, классная дама увидала меня улыбающейся и закричала: «Смотрите, смотрите, Саша Оберучева засмеялась».
Окончание обучения и возвращение к родителям
Когда был наш выпуск, начальница хотела оставить меня пепиньеркой (они занимались с не успевающими, помогая классным дамам), но я упросила не оставлять, так как у меня слабая мамочка, о которой я очень беспокоюсь. Наконец я поехала домой. Нет слов, чтобы передать ту радость, которую мы все испытывали!.. Ехали по железной дороге, а затем со станции, где нас ожидали свои лошади, мы с папой в спокойном экипаже ехали еще шестьдесят верст, что занимало целый день.
Дорогой приходилось кормить лошадей: останавливались на полпути на постоялом дворе, а затем уже ехали с небольшими остановками в лесу, где-нибудь в живописном местечке. Садилось солнце, вскоре мы подъехали к дому. Радости нашей не было предела. На свою любимую мамочку я смотрела как на воскресшую, так как весь год у меня душа болела невыразимо. Ни на минуту я не хотела отходить от нее. Летом приезжали соседи, устраивали вечера и приглашали меня.
