style="font-size:15px;"> – Так та импортная была, заводская. А это – домашнее производство, вот этими ручками сделано с любовью. Будешь? – переспросил Филипп, доставая из-за пазухи стеклянный пузырёк.– Ну раз с любовью, то как-нибудь в другой раз. У меня тут дел выше крыши. Сегодня пришел ответ по гранту… в общем, я проиграл, – поник Лев.
– Дааа, не приятно, конечно. А кто выиграл то?
– Молекулярщики, – повисло в воздухе слово вместе с досадой обоих.
– М-да уж, м-да, – провыл Филипп Варламович, предварительно осушив свою подржавевшую флягу. – Нынче молекулярщиков, как муравьев, а нас, натуралистов, поэтов, мечтателей, идейных людей, – как говна у комара.
– На одну мечту и идею реактивы не купятся, эксперименты не реализуются.
– Ну что ты, Лев Игнатьевич, тут пытливый ум нужен и смекалочка. Как говорится, выживает не сильнейший, а приспособ-ле-нней-ший. Вот, например, мой знакомый – арахнолог уж очень нуждался в лазерном микродесекторе. Ну знаешь, такой штуке, которая бы ему на маленьких паучках крохотные бы дырочки делала. А он как биостанций двадцать стоит вместе со всеми нами и нашими органами. Так этот хитрюга, значит, вместо того чтобы отчаиваться, взял и соорудил из копеечного лазера для эпиляции и бинокуляра аппарат ничуть не хуже. Я же говорю, сме-ка-ло-чка!
– Да понял я, понял. Прорвемся. Мне просто докторскую уж больно хочется дожать, понимаешь?
– Много сейчас таких дожималок. Мы науку не для корочек делаем, а для себя и мира, – величественно возразил Филипп Варламович и тут же добавил. – Я что заходил то, не поможешь мне завтра утром, а? Сейчас уж очень интересный для охоты аномально-тёплый сентябрь. Работы много, времени мало, а руки у меня всего две. Выручишь? А раз уж ты и так дежурный, тебе удобнее и ближе всех будет.
– Конечно помогу. А утром, это во сколько?
– В сорок минут шестого встречаемся у выхода.
– Так сейчас же уже почти два часа ночи! – сверля взглядом часы, воскликнул Лев Игнатьевич.
– Точно! Ну, я тогда полетел готовиться, – пробубнил Филипп и спешно выбежал из домика.
«Во плут, конечно. Специально убежал, чтоб я не успел ничего ответить», —подумал Лев Игнатьевич.
Важно отметить, что все работники биостанции отличались особой отзывчивостью. Каждый понимал, что если он готов прикрыть кого-то, то в будущем эта помощь обязательно к нему вернётся. А иногда ты просто не можешь справиться без дополнительных рук: залезть так высоко, пройти так далеко, поймать так много. Рабочий процесс бывает очень спонтанен. Всё решает природа: поймаешь ты то, что тебе нужно или нет; найдешь то, что ищешь сегодня или же проведешь в поисках месяцы и даже годы. Поэтому на станции сложился свой некий симбиоз взаимоотношений, в который с натяжкой вписывался Филипп Варламович. Как самому харизматичному и яркому персонажу на ближайшие 50 километров во все четыре стороны, Филиппу многое прощалось: острые шутки,
