помощника, призывно провибрировала. Я повернулся и увидел изображение конверта в воздухе. Кто мог так поздно отправить сообщение? Я приподнялся на локте и сонно проговорил: «Показать». Изображение моментально растянулось в голубоватый прямоугольник в темно-синей тонкой рамке. Появился текст: «Запрос с персональной электронной страницы Фройлен Хартманн. Вы действительно являетесь одноклассниками? Предупреждение: в случае отрицательного ответа сообщение будет передано в Канцелярию по Делам Общедоступных Массовых Коммуникаций и Технологий для проверки личности».
– Подтвердить, подтвердить!, – я мигом проснулся и еще добрых два часа находился в состоянии нервного возбуждения, после чего, не помню, как отключился. Мне ничего не снилось в ту ночь.
Следующим утром, наскоро позавтракав, одевшись и прихватив подготовленный отцом контейнер для бранча, я поспешил в школу.
Подходя к своему шкафчику, я замедлил шаг – увидел стоявших рядом Минус Один и Ланцо. Вчерашний сон еще не полностью изгладился из памяти. Но когда я поравнялся с ними, Ланцо молча кивнул, давая понять, что конфликт исчерпан.
Хорошо, что подобные события быстро забываются. Они моментально вспыхивают в пространстве, окружающем нас, как хворост, но столь же мгновенно затухают, оставляя после себя только небольшой участок выжженной земли, корчащиеся под гнетом тлеющего пламени мелкие веточки да тонкую струйку дыма из сплетен и слухов, которые, впрочем, если не подкинуть дров, незаметно изживут сами себя. Так все сложилось и в нашем случае. Минус Один даже как-то, через пару-тройку дней, сама подошла к Лили в столовой, а когда та сжалась, уже представляя новую главу этой трагедии, протянула руку и инициировала заключение мирного пакта. Может, и Ланцо повлиял – по всему было видно, что он жалеет жертву необузданного, беспричинного гнева – ведь раньше за Минус Один такого не замечалось. Но, как бы там ни было, все закончилось.
Зато мы с Лили стали не разлей вода. Мы встречались до школы и вместе шли на уроки. После школы мы отправлялись в ближайшую лесопосадку, заходили подальше, где нам никто не мог помешать, и я с удовольствием слушал истории моей подруги о жизни за пределами Заставы, а сам делился знаниями о выживании с другой ее стороны. Ну как подруги? Я, как это часто случается, был тайно влюблен и тешил себя скромными надеждами на взаимность, признаков которой, честно признаться, не наблюдалось совсем, но обмолвиться о чувствах, пылающих внутри меня, хоть словом с предметом моих мечтаний сил не хватало. Зато я узнал много о другой жизни, блестящей и великолепной, роскошной и беззаботной. Там были и дома из темного стекла с возможностью зонального электронного затемнения; и огромные аквариумы, встроенные внутрь стен, со смотровыми окошками из обработанного специальным образом алмаза , наполненные замысловатыми цветастыми рыбами; и янтарные бассейны, расположенные на огромных территориях домовладений, занятых, помимо этого, богатыми и пышными оранжереями, распространявшими изумительные цветочные ароматы на несколько сот метров вокруг; и личная прислуга, потакающая любой мелкой прихоти их хозяев;
