мне разогрела поцелуем.
– Мне Сежка рассказывала о тяжёлом труде блогеров. И я как-то очень быстро решила, что это лучше, чем бегать по набережной голой, как необдуманно до этого заявила на камеру. – хихикнула я.
– Он становится лёгким, если в тебя врежется Единорожка на набережной. – улыбнулся парень.
– У меня вообще всё стало лёгким после столкновения с Миром.
– Очень метафорично. – шепнул мой парень. Он ловко поднялся на песке и протянул ко мне руки. – Идём, наконец-то, поспим. День был очень длинный.
Один рок-музыкант в интервью как-то сказал, что бодун легче, если за окном пальмы. Думаю, он не кофеинозависимый человек, потому что мой организм уже час не мог проснуться без дозы чёрного топлива. Я лежала в кровати, периодами разлепляя глаза, разглядывая тонкую москитную сетку над кроватью и размытые пальмы у береговой линии сквозь неё. Проваливалась в сон ненадолго и снова всё повторялось. Голова была ватная, к горлу подваливала тошнота и желудок издавал крайне ворчащие и недовольные утробные звуки. Тело бросало в жар стабильно раз в пять минут и в перерывах наступала невероятная, но очень короткая, растекающаяся нега, когда волна температуры отступала из-под кожи. На несколько долгожданных и таких приятных секунд, ровно перед тем, как меня начинало знобить от холода.
Я бы сказала, что никогда не буду больше пить, но я вчера не пила и ела последний раз ещё в самолёте. Вместо ужина, мы были поглощены друг другом. Пила я исключительно воду из запечатанных бутылочек, которые были в нашем распоряжении в холодильнике в бескрайнем количестве.
Мир нашел меня в ванной комнате, в мокрой пижаме. Я пыталась смыть с себя жар прохладными каплями тропического душа, но не рассчитала время и холодная вода пошла ровно в момент, когда всё тело снова задрожало от озноба и зубы стали барабанить друг по другу с таким хрустом, что, казалось, вот-вот рассыпятся в труху.
Он что-то шептал, заглядывал мне в глаза, убирая с лица мокрые, то ли от пота, то ли от душа, кудри. Потом, я чувствовала, как бешено бьётся его сердце под моей ладонью, когда он нёс меня на руках по коридору, слышала тягучую и мягкую английскую речь его хриплым тоном и обрывки ответов мужского голоса на ломанном языке. В очередной отлив жара, в самый пик приятной неги, болезненные волны, наконец-то, отступили и я даже смогла разлепить глаза.
В комнате с сочными персиковыми стенами и светлой мебелью у большого панорамного окна, с видом на зелёный двор и густые деревья, было свежо и прохладно от работающего кондиционера и стоящего рядом очистителя воздуха, который мерно шумел, издавая тихий водянистый свист. От постельного белья пахло кокосовым молоком и из динамика над дверью негромко играла какая-то очень нежная мелодия, типа таких, как включают в спа-салонах на сеансах массажа.
– Надо видео тут поснимать и показать потом Владимиру Николаевичу, как задерживать пациентов в палатах. – хрипло произнесла я.
В горле было сухо и будто что-то царапалось,
