являя пылающего гневом Фэн Лэйшэна. Он делает шаг, взмахом руки возвращает дверь в прежнее положение и материализует клинок. Черный, огромный, в тонкой вязи магических серебристых узоров. Он не просто убивает чудовище – рассеивает его в прах, обращает в ничто. Убивает дух и душу, без возможности возродиться когда-либо.
И я понимаю, на кого сейчас нацелено это смертоносное жало, поэтому вскакиваю, расставляю руки и закрываю собой Маогуя.
– Отойди, Ли-эр! – Голос низкий, рокочущий, полный злобы. Спиной чувствую, как Маогуй становится дыбом.
– Нет, Лэйшэн, я не позволю тебе его убить! – Преграждаю ему путь, смотрю решительно и смело, показывая, что не боюсь.
– Ты хоть знаешь, что это за тварь? Сколько невинных душ он загубил?!
– Фэн Лэйшэн, вспомни свой принцип, ты же ловишь с поличным, – уговариваю я, поднимая руку и выставляя перед собой, мол, тише, успокойся. – Доверь его мне. Я позабочусь о том, чтобы он никому не причинил зла. А если попробует – сама его убью.
– Нет, Ли-эр! – Фэн Лэйшэн и не думает идти на уступки. – Маогуй не тот, о ком тебе следует беспокоиться. Отойди, позволь мне убить эту тварь!
Маогуй жмется к моим ногам, словно обычный напуганный кот, весь дрожит и жалобно пищит.
– Он – мой дух-прислужник! – заявляю ему в лицо. – А ты наверняка знаешь, что между хозяином и прислужником устанавливается кровная связь. Убьешь его – пострадаю я. Впрочем, тебе не привыкать убивать меня, так ведь, Лэйшэн?
Его передергивает, клинок исчезает. Ладони плотно сжимаются в кулаки.
– Когда ты успела сделать чудовище своим духом-прислужником?
– А ты бы еще через семьсот лет заявился, у меня бы не только прислужник, но и выводок детей был бы!
Вижу, как мой благоверный бесится, но берет себя в руки. Выдержка у Лэйшэна всегда была железной.
– Хорошо, – соглашается он, едва ли не скрипя зубами, – но если эта дрянь хоть раз кинется на человека, тогда оба не вините меня за жестокость.
Я киваю и возвращаюсь на место.
Фэн Лэйшэн садится напротив. Сегодня, при дневном свете, он еще красивее, чем вчера. Казалось бы, он совсем не изменился – все так же ярок и хорош собой. Но глаза… Они будто не с его лица. Слишком старые. Похоже, эти глаза видели рождение миров…
Муж словно считывает мои мысли и криво усмехается.
– Прекрасно выглядишь, – говорит, бросив на меня мимолетный взгляд. – И пахнешь.
От комплиментов – приятных, даже немного трепетных – краснею.
Разговор прерывают слуги, приносящие еду. Постепенно стол между нами заполняется изысканными яствами.
– Угощайся, – Лэйшэн проводит рукой над съестным великолепием, – здесь все, что ты любишь. Если я правильно вспомнил.
Это даже мило: он помнит мои любимые блюда и заказал их для меня. Но благодарности от меня не дождется.
– И вино обязательно попробуй. Я привез его из столицы, такое подают к столу императора Мира Смертных.
Еда,
